На стоянке красовался казенный автомобиль. У входа суетилась давешняя парочка. Эльза настойчиво тыкала кнопку звонка, Джонсон молотил в дверь, будто вознамерившись пробить в ней дыру.
– Иду, иду… – прохрипел я, удивляясь собственному голосу.
Во рту словно создали свалку радиоактивных отходов. А после – пришла засуха, и образовалась пустыня. Язык болтался промеж зубов, как последняя иссохшаяся подыхающая ящерица на загаженных просторах ядовитой пустоши.
Кое-как спустился по лестнице, изо всех сил стараясь сделать это не кубарем. Тело слушалось с трудом, руки и ноги двигались, будто ватные. Мир никак не желал приобретать четкость, то и дело норовя перевернуться вверх дном.
Новый грохот сотряс входную дверь, а вместе с ней и половину здания. Во всяком случае, мне так показалось.
– Да иду я! – выдавил скорее для самоуспокоения, с трудом преодолевая пространство гостиной.
Отодвинул засов. Дверь распахнулась, впуская внутрь промозглую слякоть и двух взъерошенных людей. Джон и Эльза шагнули вперед синхронно, словно взявшись за руки. Оба смотрели на меня, как на некое чудо света.
– Майк! Что ты наделал! – воскликнула Эльза, смешно заламывая кисти рук.
«Нажрался, как свинья!» – подумал про себя, но вслух озвучивать очевидное не стал. Вместо этого проделал тактическое отступление к холодильнику. Ледяная бутыль минералки нырнула в руку, как спасение. Живительная влага полилась по пищеводу, возвращая способность хоть как-то существовать. Я прошлепал по комнате и почти упал в уютное кресло. Холодное стекло прикоснулось ко лбу, давая временное облегчение.
– Майк, так дела не делаются! – обиженно засопел Джонсон, – Сказал бы заранее, что задумал. Посидели бы, обмозговали! Провернули все в лучшем виде, так что комар носа не подточит. Ну не так же…
Непонимающе уставился на встревоженную парочку. В голове ворочалось ровно две мысли.
Во-первых, минералка хорошо легла на старые дрожжи. Я уже ощущал, как внутри с новой силой нагнетается хмельная мощь опьянения. А значит, времени на осмысленные действия осталось не слишком много.
Во-вторых, сегодня Джонсон и Дексхаймер вели себя… по-иному. Стояли как-то ближе. Словно между ними есть нечто негласное, но вполне очевидное.
Вот же черт косой! Все-таки охмурил красотку! Даже жалко немного стало, проснулась идиотская ревность. Может, я и сам бы не прочь узнать адвокатессу с другой, не юридической, стороны.
«А раз так, почему сам не отвез ее вчера домой? – пришло запоздалое мутное раскаяние, – Предпочел общество бутылки? Ну так пожинай результаты!»
