– Мне все, что ты говоришь хорошо ведомо, Афанасий. Али ты думаешь, что твой государь ничего не видит?
– Что ты, великий государь! Велика прозорливость твоя и ум твой. Но не досуг тебе во все дела-то вникать. Нам в Украине верный человек надобен.
– Ты прав, – с улыбкой согласился царь.
– Прав? Но тогда за что коришь своего слугу Афоньку, великий государь?
– Ибо ты не понял всего, Афанасий. Пока пусть Хмельницкий для нас кое-что сделает. А затем мы подумаем, кем и когда его заменить.
Боярин и дьяк переглянулись. Царь не заметил этого и проложил:
– Вы помните договор мой с Богданом Хмельницким?
– Как не помнить, великий государь, – произнес Алмаз Иванов.
– Выгоден ли тот договор для нас? Что скажешь ты, дьяк?
– Не слишком, великий государь, – ответил Иванов. – Он годится лишь как временный договор. Не можно допускать, чтобы внутри державы твоей, великий государь, был кто-то полунезависимый от воли твоей. Ибо сегодня гетман Украины волю свою имеет, а завтра кто того же пожелает? Атаман Войска Донского?
– Верно! – поддержал Иванова царь. – Ежели гетману Войска Запорожского такая воля дадена, то завтра и атаман Войска Донского того пожелает. Едина держава наша и един в ней государь! Так есть, и так должно быть!
– Истинно так, великий государь! – в один голос заявили боярин и дьяк.
– Пусть молодой Хмельницкий в Переяславле новый договор со мной подпишет. И тогда про договор с его отцом станут забывать. Мне нужно чтобы никто того договора более не помнил. Гетман может по тому договору посольства принимать за моей спиной. Он свои войска имеет и от меня практически не зависит!
Алмаз Иванов хорошо помнил, как тогда в Переяславле в 1654 году все едва не сорвалось. Послы царя прибыли на Раду и все шло хорошо, но ровно до того момента, когда наступил час присягать.
Хмельницкий потребовал, чтобы сперва от царского имени присягнули послы в том, что царь не выдаст Украину Польше, будет защищать её от врагов и права и вольности украинские соблюдать.
Для казаков это была обычная процедура. Короли польские всегда присягали, и при избрании своем давали присягу своим подданным, прежде чем принять присягу от них. Но посланники царя Алексея во главе с боярином Бутурлиным заявили, что присягнуть не могут, ибо московский царь – самодержец, правит по своей воле и по воле господа бога. Он не присягает своим подданным. Богдан тогда пришел в ярость и даже был готов не пописывать договор.
Это очень озадачило украинскую старшину, и они, дабы не допустить провала переговоров, уговорили гетмана присягнуть и не требовать того же от царского посла.
