— Ты ведь хорошо знаешь Люмена? Проходил второе испытание с ним, и за пять лет обучения я часто вас видел рядом.
— Нет, — отчеканил я, совершенно не желая углубляться в подробности наших нелегких взаимоотношений.
Никому не стоит знать об его изменениях в поведении, попытках убить меня с помощью Карма, желании увести Киру на многолюдной улице Анатоликана и последующей помощи во время повешенья.
— А про ту девушку что-нибудь знаешь?
Я сглотнул. Провалиться под землю снова не удалось, как бы сильно не было желание. Казалось, сейчас я делаю что-то не так. Можно ведь рассказать каждую подробность, выложить всю известную информацию, облегчить им задачу.
Если бы не желание уйти, то цель у нас была бы одна — освободить Кентрон, который немыслимо легко и быстро был завоеван. Есть долг, взывающий сказать, что Кира — Фичитхари.
Перед глазами стоял их поцелуй. Он словно колючими франиями бесконечно хлестал по оголенной коже, впиваясь своими иглами. Жаль, в них нет яда, они только ранят, всего лишь причиняют боль.
Можно рассказать. Чего мне стоит выложить каждую делать, особенность? У Люмена есть недостатки, некие мелочи, помогающие задеть за живое, ослабить и опустить до нуля спокойствие и рассудительность. Можно сказать пару слов, и тот начнет злиться, беситься, возмущаться.
Так же я знаю очень много слабостей Киры, пошатнуть ее равновесие намного проще. И в зависимости от выбранного способа, Она превратиться в гатагрию или просто забьется в угол, дрожа от страха.
Он и Она. Люмен и Кира. Беловолосый и Цветочек, которую когда-то считал своей. Родственник Мароса, быстро превратившийся из друга в самого настоящего врага, и монстр, близкий и дорогой во всем Кловерке человек.
Земля оставалась твердой. Провалиться не удалось.
— После того испытания я ее больше не видел. Нет, ничего не знаю, — ответил я, приподняв голову чуть выше.
Или стоило рассказать?
Но начни я выкладывать одну правду, тогда пришлось бы рассказывать кто я такой. Открыться не трудно, объяснить каждый свой поступок тоже смогу. Выдать Люмена — так заманчиво. Но расскажи я что-нибудь о нем, пришлось бы упоминать и Киру.
Их поцелуй не переставал пявляться перед глазами, от чего дышать становилось трудней.
Выдать Киру — предать самого себя. Я так не могу. И пусть Она отказалась от меня, выбрала Люмена, согласилась стать его женой, попросила — а это хуже приказа — покинуть Ее. Мне сложно повернуться спиной к когда-то своему Цветочку. Я уйду, постараюсь забыть, попрощаюсь, но не предам.
