Он зарычал на меня, но затем его голубые глаза загорелись победой.
— Вот, — он указал на моего отца и повторил жест матери. Она взяла его под руку, и он повёл её в столовую. — Видишь?
Я взглянула на мерцающее золото своего платья. Оно будет выделяться на фоне величественной синевы его туники. Но мне это нравилось.
Стараясь изо всех сил подражать своей матери, я взяла его под руку и прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку.
Он смотрел на меня с удивлением, в его блестящих глазах плясало смущение.
— Это кажется…
— Странным? — прошептала я, ненавидя себя за то, что мой желудок, казалось, провалился в пятки.
Он покачал головой.
— Нет, Тесса. Это приятно.
— Тесс? — спросил Аррик, всё ещё протягивая мне руку, как маленький мальчик в моей памяти.
— Спасибо, — я взяла его под руку и проигнорировала облако тепла, шипящий во мне, и жужжание чего-то более острого, чего-то, что я ещё не была готова обнаружить.
Ужин был экстравагантным мероприятием по сравнению даже с сытной едой повстанческой армии. Каволианские женщины готовили со специями, которых я никогда раньше не пробовала. Смелые ароматы обжигали язык и кипели в крови, но всё было восхитительно.
Рагу состояло из корнеплодов и кусков дикой редьки. Они подали лепёшки со специями, а затем сладкий мёд, который дополнил трапезу.
К концу ужина я чувствовала головокружение, тепло и сытость.
Я попыталась помочь женщинам убрать посуду и вымыть котёл с супом, но они прогнали меня на языке, которого я не понимала. Найдя Оливера, прислонившегося к мешкам с картошкой возле костра, я скользнула вниз рядом с ним и улыбнулась огню, так отличающемуся от того, с которым мы столкнулись вчера.
— Я никогда раньше не пробовал такого сладкого мёда, — громко заявил Оливер.
Я усмехнулась, увидев его дикие глаза и румяные щёки.
— Ты сполна насладился им?
Он поднял бурдюк с вином, выплеснув немного жидкости медового цвета себе на колени.
— Никогда!
Потянувшись за бурдюком, я рассмеялась, он держал её вне досягаемости своими длинными руками.
— Женщина, — пробормотал он невнятно. — Ты можешь быть королевской особой, но это не даёт тебе права на мой мёд.
— Оливер! — я бросила поиски его напитка, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.
Нас не услышали. Толпы людей, как Теновианских, так и Каволианских, были вокруг нас, но никто, казалось, не заметил его вопиющего промаха.
Он тоже не заметил. Он откинул голову назад и выпил ещё мёда, остановившись только для того, чтобы икнуть.
