— Ох, да, проклятая вещь, готовая ударить по моему мужскому достоинству? — спросил он ровным голосом.
— На твоём месте я бы не садилась некоторое время.
Его ответная улыбка была ярче, чем любая лампа в домике на дереве.
— Достоинство или нет, но ты не получишь своё колье до тех пор, пока не согласишься позволить нам проследовать с тобой в Элизию.
Я стиснула зубы.
— Нет.
— Я даю тебе ночь, чтобы подумать об этом, — он сделал шаг назад, в тени, мечущиеся за деревьями.
Я открыла рот, чтобы продолжать спорить, но он уже пропал в ночи. Я слышала его шаги по ближайшему верёвочному мосту, к другой части этого воздушного лагеря. Верёвка скрипела и стонала под его весом и ночной бриз трепал ветви над головой, прорезая воздух какофонией на удивление успокаивающих звуков.
Я моргнула, когда сон, казалось, овладел моими глазами.
— Что ты думаешь? — прошептала я Оливеру.
Он свернулся на боку и тыкал в огонь кочергой.
— Я думаю, мы или спасены или прокляты. Я просто пока не понял.
— Прокляты, — сказала я ему. — Очевидно.
Он вздохнул, положив руки под щёку, и закрыл глаза.
— Я знаю, Тессана. Но я не чувствую себя проклятым. Но спроси меня ещё раз утром.
Я замолчала, позволяя мозгу впитать этот странный поворот событий, пока комнату наполняли тихие посапывания Оливера. Я хотела оставаться бодрствовать и наблюдать.
Аррик казался достаточно мирным. Хотя и лгал о том, почему он хотел сопровождать нас, я все равно не верила, что он хотел причинить нам физический вред.
Вероятно, поэтому мои глаза закрылись так легко, и мозг перестал работать.
Вероятно, поэтому сон так быстро догнал меня, и поэтому я заснула совершенно без проблем.
Всё время я думала, было ли это проклятием.
Или Аррик мог быть спасением.
ГЛАВА 9
— Тессана!
Я сразу проснулась, сжав руки в кулаки.
— Это я! — поспешил меня успокоить Оливер. — Всего лишь я.
Я пыталась успокоиться, тяжело дыша, когда воспоминания предыдущего дня проникли в туман моего сна.
Моё сердце бешено билось, словно участвуя в гонке, которую оно никогда не выиграет.
Я различила лицо Оливера и протянула руку, чтобы разгладить морщинки беспокойства у него на лбу.
— Со мной всё в порядке, — сказала я ему.
Его голос был хриплым после сна.
— Ты можешь что-нибудь вспомнить?
Я покачала головой и потёрла мутные глаза.
— Ничего, кроме птиц и кровь и… — там было что-то ещё, в уголке моего разума. Я закрыла глаза и пыталась дотянуться до этого, удержать его. Оно ускользало, как дым, который втягивался в трубу. — Ничего. Птицы и кровь. Это всё.
