– Расскажи, – попросила Рэна, – почему они это делают? Атэ вздохнул.
– Не думаю, что ты хочешь это знать.
– Почему?
– Ты не боишься, что поймёшь врага?
– Нет, – ответила Рэна. – Я хочу понять врага. Меня мучает всё, что недоступно пониманию.
Атэ запечатлел на виске тёмной еще один поцелуй.
– Ну, хорошо, – он задумался, выбирая, с чего начать. – Я не буду рассказывать, как было на войне. Это не то, что хочется вспоминать в самые тёмные часы ночи. Наверное, начну вот с чего. Ты знаешь, что сестру и невесту Калена убили демоны?
Рэна вскинулась.
– Демоны? Ты об Изначальных?
– Как ни назови.
Рэна вздохнула.
– Изначальные очень разнятся. Многие из них злы.
– Верно. Но пока они злы в своих недоступных людям измерениях – нам на них плевать. Другое дело, когда кто-то призывает их, чтобы они начали убивать.
Рэна слегка ослабила хватку.
– Но мы не призывали демонов, – сказала она грустно. И затем добавила. – Почти.
– Конечно. Теперь дальше. Ты пробовала иту?
Рэна кивнула.
– Мне было любопытно, – сказала она, будто оправдываясь.
– Понравилось? – спросил Атэ.
– Дрянь, – бросила Рэна с отвращением. – Так мало силы… за такую цену…
– Я попробовал пыльцу во время плавания на юг. Я тогда служил по призыву. Двадцать лет в армии для любого неблагородного или младшего сына. Как с куста. Это был мой первый год. Начался шторм. А мы как раз везли чистую пыльцу из Анджарии – у нас-то она мало где растет. Было страшно до одури, и я… вдохнул многовато. Меня будто подбросило. Я почувствовал мир вокруг – как не чувствовал никогда. Мне показалось, что я пальцами касаюсь туч и развожу их в стороны. Я мог остановить ветер грудью. Волны стали частью меня и плескались по моей воле.
– Это чувство я знаю, – сказала Рэна печально, – для него не нужна пыльца.
– Точно. Для него не нужна пыльца вам. Для меня же это ощущение не повторялось уже никогда. Каждая новая доза давала меньше. А я всё хотел вернуть этот миг власти над миром, который пережил всего раз. Я не жалею, что попробовал пыльцу. Буря стихла, и наш корабль вернулся домой. Меня отправили на губу на неделю. Я сидел в темноте, – Атэ усмехнулся. – Знаю, как это смешно для тебя – неделя в одиночке. Но я сидел, смотрел на лучик света, пробивавшийся в маленькое окошечко под потолком. И думал о чародеях. О настоящих магах, которые вызывают дождь и гасят пламя мановением руки.
– И поэтому ты стал карателем? Ты ненавидел нас за то, чего не мог сам?
– Нет, – Атэ покачал головой, – я всё же не так глуп. Я стал карателем, потому что не хотел служить во флоте двадцать лет. Собственно, карателей ещё не было. Красный Феникс, – Рэна чуть вздрогнула, услышав название отряда, но Атэ этого не заметил, – создавался для спецпоручений Магистрата. Разумеется, попасть туда было непросто. Фениксы хорошо ели, много спали и мало покидали Атоллу. Феникс на груди был пропуском на любой бал. Женщины вздыхали и кокетливо прикрывались веером при виде нас. Расплата была проста: нас тренировали на убой. В случае войны мы пошли бы в пекло первыми, накачанными итой под завязку. И даже если бы мы сражались хорошо, мы бы все равно умерли от иты. Да, эта мысль нравилась женщинам. Но войны не было. И мы, избалованные юнцы, ходили как павлины, распустив хвосты, и творили такое, отчего у опытной проститутки покраснели бы уши. Да, мы пробовали всё.
