- А какой у вас призрак, сэр Питер? В цепях или как?
- Нет, какой-то другой породы. Я особенно не вникал, и потому не знаю. Кажется, он из тех, что хлопают дверьми и устраивают разные пакости. Ну, как его? Plundergeist [очевидно, искаженное немецкое "Plunderer" грабитель], что ли?
- Poltergeist [крикун, горлан (нем.)], - небрежно вставил лорд-канцлер, воспользовавшись паузой.
- В темноте треплет за волосы, хлопает по плечу. И всякое такое. Но мы скрываем это от слуг. Я в эти штуки не верю. Разгадка тут простая: в доме много панельных стен, потайных ходов, тайников и прочего.
- Тайников? - оживился Дуглас.
- Ну да, где прятались иезуиты. Настоящий кроличий садок. Один такой тайник как раз выходит в нишу гостиной. Неплохая, по-своему, комнатка. Только знаете... - голос сэра Питера зазвучал сердито, - надули меня с этими тайниками. Нет у меня их плана. Когда человек снимает дом, он должен чувствовать себя в нем хозяином. А это что ж получается? Я и не знаю, где половина этих тайников. Какие же мы хозяева! Мы даже не можем их заново обставить или немножко прибрать. Там, верно, грязь и плесень.
- Надеюсь, сэр Питер, там не убили ни одного иезуита? - спросил капитан Дуглас, не сводя глаз с лорда-канцлера.
- Ну что вы! - ответил сэр Питер. - Да я вообще не верю в эти тайники. В половину из них не заглядывал ни один иезуит. А разобраться - так все это изрядная чепуха...
Разговор продолжал вертеться вокруг привидений и тайников, пока мужчины не перешли в гостиную. Казалось, капитан Дуглас нарочно поддерживает эту тему, словно ему доставляли удовольствие эти дурацкие подробности, - и чем они были нелепей, тем больше удовольствия ему доставляли.
Лордом-канцлером вдруг овладел один из тех приступов непонятной подозрительности, которая подчас нападает на самых разумных людей. Чего ради Дугласу понадобилось выспрашивать все подробности про этих шонтских духов? И зачем он все время при этом как-то загадочно на него поглядывал не то вопросительно, не то с усмешкой? Что тут смешного? Как ни нелепа была подобная мысль, лорд-канцлер почти готов был поклясться, что этот мальчишка над ним потешается. За обедом он почувствовал, что о нем сейчас говорят. Он окинул стол взглядом: капитан Дуглас шептался с какой-то некрасивой дамой, кажется, женой этого остолопа Дуболоума; они о чем-то секретничали, откровенно на него поглядывая, и, очевидно, оба получали от этого удовольствие.
Что Дуглас сказал тогда в поезде? Кажется, что-то угрожающее. Точные слова его лорд-канцлер вспомнить не мог.
