Он не подбежал к ним вплотную, а остановился у изгороди, и сумерки огласились его яростным лаем.
Женщина, видно, поспешила в дом, оставив на поле брани добычу, брошенную бродягой.
- Все-таки смылись, - выдохнул бродяга, мелко труся впереди.
Билби не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
У него было такое чувство, словно весь мир ополчился на него. Он боялся сознаться самому себе, какие мысли пробуждаются в нем после этих насыщенных событиями десяти минут. Он смутно сознавал, что коснулся чего-то ужасного, - казалось, в сумерках со всех сторон раздаются обвиняющие голоса... Теперь он боялся бродяги и ненавидел его, но знал, что связан с ним какими-то новыми, пугающими узами. Что бы это ни было, оно касалось их обоих.
Они бежали в темноте, кажется, целую вечность. Но вот наконец, измученные, со стертыми ногами, они прокрались в какие-то ворота и нашли хоть неудобное, но все же убежище в конце поля.
В пути они говорили мало, но бродяга все время что-то бормотал про себя. Он терзался тревогой; его укусила собака - а что, если она бешеная?
- Ясно, я заболею, - твердил он. - Не миновать.
Вскоре Билби перестал прислушиваться к бормотанию своего спутника. Его мысли были заняты другим. Из головы не выходил белый как лунь старик в кресле и его странное поведение.
- Он проснулся, когда вы там были? - наконец решился он спросить.
- Кто проснулся?
- Тот старик.
Бродяга секунду помолчал.
- Он не мог проснуться, дурачок, - сказал он.
- Но... почему же...
- Да разве ты ничего не понял? Он же загнулся... отдал концы - как раз в ту минуту, когда ты его увидел.
На мгновение Билби потерял дар речи. Потом еле слышно пролепетал:
- Так, по-вашему... он... умер?
- А ты и не знал? Батюшки, какой ты еще младенец!
Вот так Билби впервые в жизни увидел смерть. До этого дня ему не приходилось видеть покойников. И всю следующую ночь ему снился белый как лунь старик, он медленно открывал свои странные глаза, склонял голову набок и вдруг как-то нелепо раскрывал рот.
Всю ночь напролет эта белая фигура витала над морями беспросветных ужасов. Она не исчезала ни на секунду, и все же мальчика одолевали еще и другие мучительные мысли. В первый раз в жизни он спрашивал себя: "Куда я иду? К какому берегу меня несет течением?" Там, куда не простиралась тень старика, ему виделись только тюрьмы.
Да, конечно, он самый настоящий грабитель, и где-то во мраке ночи его уже ищут слуги оскорбленного закона. А оттого, что и бродяга тоже трусил, Билби становилось еще страшнее.
