– Ты кто таков? – прозвучал в голове скрипучий голос. – Силой балуешься, когда другим жрать нечего.
– А ты домовой? – потрясенно спросил я, вспоминая толстого вальяжного домового Никандра, живущего в нашем родовом тереме. – Тогда чего такой замызганный?
– Будешь тут замызганным, – с горечью сказал домовой. – Скоро развоплощусь вообще. На всю деревню нас трое осталось. Не заботитесь вы, людишки, о нас, а потом плачете, что болеете тяжко, в доме неустройство, да ссоры.
– Так тебе же бабушка каждый день молока наливает, – неуверенно сказал я.
– Наливает, – согласился тот. – А вежество ее, где? Кошке и то кис-кис скажет, а меня как бы и нет. А ведь хорошо помню, как ее еще девчонкой дед вицей вежеству учил. Уйду я от вас, на фиг вы мне сдались, – сообщил он и выжидающе замолчал.
– Понятно, – подумал я. – Вымогательством занимаешься.
В ответ на мои мысли в эмоциях маленькой нечисти явно проскользнуло недовольство.
– Странно, – отметил я. – Похоже, этот хмырь читает мысли предназначенные для самого индивида. Никандр такого не умеет.
– Поживешь здесь чуток, сам поймешь, почему так происходит, – огрызнулся домовой. – Расскажи лучше, как угораздило в этого шалопута попасть? Вижу ведь человек ты сурьезный.
Заметив мое удивление непонятным словом, он охотно пояснил:
– Лет тому сто назад, когда дом этот построили, попа пригласили, он тут все углы святой водой обрызгал, даже на меня ухитрился попасть. Задницу обжег, зараза! Так он детишек непутевых шалопутами обзывал. Тогда это словечко мне на язык и попало.
Я понятливо кивнул, и сказал:
– Сам не пойму, как такое дело получилось. Миг всего лишь и я уже здесь оказался. В вашем мире, то есть, и в этом теле.
Домовой легко спрыгнул с балки и подошел вплотную. Его глазки неприятно буравили меня.
– Ну, чего, уставился? Говори уже, – не выдержал я.
– Послушай, гость незваный, – всплывали его слова в моей голове. – Вижу, ты источником своим в полной мере владеешь, может, поделишься силой своей а?
В словах домового явно прозвучала мольба. Мне даже стало неловко оттого, что не могу сразу выполнить его просьбу.
Когда сбивчиво начал объяснять, что пока нечем делиться, да и владение источником пока не очень, домовой снисходительно махнул мохнатой трехпалой лапкой.
– Да, вижу я все, человече, – сообщил он. – Но если ты с неделю тратить силушку почем зря не будешь, мне лет на пятьдесят ее хватит.
– Хорошо, – согласился я, – Будет тебе сила, только не за так просто.
