Смотря телевизор, я не мог не отметить, что он намного компактней наших, и показывает гораздо лучше. Правда, из памяти Сережи я знал, что сейчас смотрю передачу по японскому телевизору, которых в Советском Союзе пока немного. Увидев в его воспоминаниях громоздкий ящик, с блеклыми цветами и отсутствием дистанционного управления, понял, что отставание Ханьской империи в этом совсем небольшое. Но тут начали снова показывать уголовную хронику и я прилип к экрану, стараясь понять о чем говорит диктор.
Когда, пару часов спустя, в комнату зашли батя и Ступин, я все еще сидел у телевизора.
– Ого! – воскликнул отец. – Леха, видал картину? Опять сидит у телика, нет, чтобы книгу умную почитать.
Я ехидно ухмыльнулся.
– Папа, привет! Что же касается твоего замечания, покажи мне здесь такую книгу.
Ступин слегка покраснел, а отец сделал вид, что не понял о чем речь.
– Так, вот твоя одежда, переодевайся, – деловито заговорил он. – Сейчас едем домой, маме про твои приключения ни слова. Она ничего не знает.
– Мне собраться, только подпоясаться, – сообщил я и начал переодеваться в свой деревенский прикид.
– Пап, как там бабуля? Не очень переживает? – спросил я между делом.
– А ты, как думаешь, – зло сказал отец. – Лекарства пьет, весь дом корвалолом пропах. Она ведь сразу смекнула, что тебя украли, поэтому телеграмму мне на работу отправила.
Мы попрощались со Ступиным и спустились к машине. Около нее стоял, незнакомый молодой парень. По характерным движениям, и поведению было понятно, что у него за плечами, имелось какое-то диверсионное подразделение.
– Ясно, – подумал я. – Отец всерьез собирается воевать.
– Познакомься Гена с моим сыном, – обратился отец к нему. – Ты его еще не видел. Парень, улыбаясь, протянул руку и довольно крепко пожал мне ладонь. Однако его глаза продолжали тщательно сканировать окружающее. На ухе у него был закреплен наушник с микрофоном. Мне не надо было долго искать, с кем он может держать связь. На другой стороне улицы стояла восьмерка с тонированными стеклами.
Гена заметил мой взгляд в сторону машины и сказал, обращаясь к отцу.
– Михаил Александрович, а паренек у вас наблюдательный, вмиг охрану срисовал.
– А, то, – ответил батя и уселся на водительское место. Гена и я залезли на заднее сиденье, и мы тронулись.
Когда отец открыл дверь в нашу квартиру, мама нас уже встречала на пороге. Она сразу ринулась ко мне и начала обнимать и целовать.
– Сережа, как я по тебе соскучилась! – приговаривала она
