Мариам отвернулась к окну. Погода ухудшилась: дачный поселок заметало снегом. Девушка погрузилась в свои мысли, перестав слушать заверения сестры в том, что все будет хорошо.
Деревянный идол на горе издалека кажется исполином, а как на гору взберешься — деревяшка деревяшкой, еще и сгнила наполовину. Бывает и наоборот: снизу смотрел на него, казалось, там труха одна. Но когда поднялся, в потрескавшийся лик заглянул, осмелился себя ему ровнять, тут же — раскат грома. И понимаешь, что ты всего лишь смертный, решившийся встать рядом с божеством. А если без этнографических отступлений, то Мария боялась разочароваться и разочаровать. Идолу нет никакого дела до простого человека.
А вот обычному мужчине, коим оказался профессор, ее сущ(ч)ность могла и не понравиться…
Она всю ночь думала об этом и долго не могла уснуть. Маша осознала, что натворила. Творила она, кстати, неплохо, судя по стонам профессора, но ее это нисколько не успокаивало. Девушка села, подтянула колени к груди, прижавшись к ним щекой. И как ей теперь работать? Прекрасный по чистоте и целомудренности план провален. Вторая сущ(ч)ность Маши тихонечко ликовала, восторгаясь своей смелостью, и с упоением вспоминала, как трогательно уязвим был профессор. Первую (и официальную) сущность больше интересовало, как они теперь будут это расхлебывать… А вдруг она случайно встретит профессора в коридоре или на кафедре? Как она будет смотреть ему в глаза? "С неприкрытым желанием", — прошептала вторая сущ(ч)ность.
— А ты вообще молчи, — вслух сказала Маша и надулась: не хватало еще самой с собой начать разговаривать.
Остаток ночи девушка провела, упражняясь в самобичевание. Она совсем не так представляла свое близкое знакомство с Андреем Евгеньевичем. Теперь ей вряд ли светит что-то, кроме осуждения и неприятных вопросов. Проигрывая в голове все возможные сценарии их встречи с профессором, Маша, наконец-то, заснула.
Во сне память восстановить сладостные мгновения: мягкие губы и вкрадчивый хриплый голос профессора, мужские пальцы на ее предплечьях, его стон… Р-р-р! Рациональная часть сознания спала, и эмоции, пользуясь случаем, брали верх. Тело послушно отреагировало на содержание сна. Сердце усиленно заработало, внизу живота появилась томительная тяжесть, во рту пересохло. Девушка проснулась, прижимая руку к горячему лбу. Часы показали шесть часов ночи. Градусник показал тридцать семь и восемь.
Есть законный повод не идти в университет. Отлично! Потому что если бы кто-то увидел Марию Владимировну на следующий день, то непременно решил бы, что этой женщине срочно требуется помощь психиатра. Она периодически замирала, утыкаясь взглядом в одну точку, будто рассматривала видимое ей одной. Оно ее пугало, злило, заставляло судорожно вздыхать и медленно сползать по стулу вниз. К середине дня флэшбеки настолько ее замучили, что она легла на кровать и просто перестала реагировать на что бы то ни было.
