И это всё? Странный мужчина. Подёргать себя за конец можно было и дома.
Но он почему-то захотел брюнетку с родинкой… И чтобы она просила у него прощения…
— Мне удалиться, господин? — спросила я как можно более нежно.
— Нет, — ответил он. — Я захочу ещё.
Я не сдержала усмешки — благо, он не мог меня видеть, и кротко сказала:
— Тогда позвольте мне умыться, смыть следы вашей страсти. Я вернусь через несколько минут.
— Позволяю, — разрешил он.
— Благодарю вас, — я встала и пошла к двери, подобрав по пути разорванное платье. Вытеревшись им, я вышла в коридор голая, безо всякого смущения, и тут же столкнулась с Тюном.
— Ну что?! — он дышал ещё тяжелее и взволнованней, чем мой клиент. Только волнение тут было иного рода. Тюна возбуждала не моя нагота, а жадность.
— Что? — переспросила я, чтобы лишний раз позлить его.
— Ты ему понравилась?! — почти завизжал он.
— Не знаю, — я пожала плечами и бросила в него тем, что осталось от платья.
Он брезгливо швырнул его на пол и зашагал рядом со мной.
— Прекрати меня бесить, Афаль! Ему понравилось или нет?
— Не знаю, — повторила я громко и раздельно. — Он передернул пару раз и кончил. Не в меня, как ты видишь, — я коснулась своего перепачканного спермой лица. — Разрешил мне умыться, а потом снова прийти.
— Это хорошо, хорошо, — забормотал Тюн, потирая ладони, а потом зашипел на меня: — Тогда что стоишь?! Мигом умылась и к нему!
Я фыркнула и пошла в свою комнату. Умывшись, я капнула несколько капель розового масла между грудей и на запястья, растерев его по коже.
Судя по всему, наш красавчик обижен какой-то брюнеткой. Возможно, она ему жестоко отказала, и теперь он мечтает о похожей женщине. Но не позволил к себе прикоснуться!.. Неужели, хранит ей верность? О-о, вот так экземплярчик мне попался! Что ж, похоже, он — то, что нужно.
Набросив новое платье — такое же полупрозрачное, как и прежнее, разорванное, я вернулась в комнату для встреч.
Клиент уже пришел в себя и полулежал на постели, потягивая вино, предложенное Тюном, даже не думая прикрыться. К вину Тюн подал фрукты, и мужчина бросал в рот виноградину за виноградиной, энергично двигая челюстями.
Когда я появилась, он махнул на Тюна, приказывая ему уйти, и поманил меня пальцем.
— Вы отдохнули, господин? — спросила я, подходя ближе. — Желаете продолжить, побеседовать, или хотите, чтобы я развлекла вас?
— Что умеешь? — спросил он, отправляя в рот ещё одну ягоду.
— В любви умею всё, — ответила я, улыбаясь уголками губ.
