Я полюбил нехитрый сельский труд
И для овечек сколотил закут.
— Я славно клетки плел для соловьев,
Я карасей удил и пескарей,
Был ниву обихаживать готов
И вредоносных истреблять зверей.
Движение Венеры и Луны
И ход созвездий стали мне ясны.
— Гадая по течению планет,
Сколь часто я оказывался прав!
Проник я в суть поверий и примет
И понял постепенно силу трав —
И добрых и зловредных, — что целят
Иль убивают маток и ягнят.
— Ах, бедный Колин! Дурень и болван!
Тебе известен всяк целебный злак —
Почто же собственных сердечных ран
Доселе не залечишь ты никак?
Смертельные удары получив,
Ты погибаешь — но доныне жив!
— Все летние надежды хороню.
Коль нет колосьев, то не нужен серп:
Весь урожай мой сгинул на корню,
Я ждал прибытка — но понес ущерб.
Я щедро сеял доброе зерно —
И тернием оно заглушено.
— Без удержу цвели мои сады
И много обещали мне весной!
Но сверглись недозрелые плоды
С ветвей — сгубил их лютый летний зной.
В садах моих — лишь падалица, гниль,
И все мои надежды — прах и гиль.
— Какой цветник в садах моих возрос!
О, сколько было благовонных роз!
И все пожухли — ибо вместо рос
Их увлажнял поток моих же слез.
О Розалинда! Иль не знала ты,
Что для тебя лишь холил я цветы?
— Пред Розалиндою моя свирель
Звучала на сладчайший, дивный лад...
Я столько бисера метал досель —
И зря метал, впустую, невпопад!
Отныне предназначен мой напев
Для слуха добрых, благодарных дев.
— Все летние надежды — прах и ложь.
Поля сгубила страшная сухмень:
Взошел волчец, где я посеял рожь,
И терн возрос, где я растил ячмень.
Не молотить, не веять на току...
Не ведать счастья на земном веку!
— Мои весна и лето — позади,
И осени, как видно, вышел срок.
Ну что ж, зима нещадная, гряди
Угрюмой гостьей через мой порог,
Вступай в свои законные права...
Седей, моя лихая голова.
— И студит кровь мою великий хлад,
И сковывает плоть жестокий мраз;
Уже морщины возле губ лежат,
И возле некогда задорных глаз.
Ушло веселье, радость умерла,
И солнце навсегда сокрыла мгла.
— Смолкай, напева сладостного звук,
Прощай навеки, Муза-баловница!
Вот, я цевницу вешаю на сук —
А ведь какая прежь была цевница!
Зима пришла, и в тучах скрылась твердь;
Атам, вослед зиме, придет и смерть.
— Теснее сбейся, маленькое стадо!
В закуте славный сыщется приют:
Лихих ветров бояться там не надо,
И никого морозы не убьют.
А пастуха не пощадит зима,
И вскоре скроет гробовая тьма.
— Прощай навек, лазурный свод небес!
Прощайте, все земные чудеса —
Прощай, река, прощайте, луг и лес!
Навек прощайте, птичьи голоса!
