С права медленно выехали два мохнатых уха, затем показались два черных глаза-бусинки. Поняв, что его засекли, медведь высунулся весь.
– Рым-мыр? – Он озадаченно уставился на меня, как бы спрашивая: как я его все время нахожу?
– Да потому что ты с деревом обнимался и лапы было видно. – Рассмеялась я. – Выходи нормально, познакомлю тебя с человеком.
Медведь недоверчиво потянул носом воздух, но все же приблизился к нам.
– Рыр? – Заглянул он мне за спину.
– Ага. Нель, знакомься. Это Валера, местный медведь. – Отступила я на шаг, давая девочке полную свободу. Однако, ребенок весь сжался и начал медленно отходить от нас. – Не бойся. Он не кусается… почти. Смотри. – Я положила руку на мохнатую холку и зарылась в шерсть пальцами. Валера тут же заурчал. – Он хороший. Главное, от него не бегать, иначе у него медвежий инстинкт просыпается. – Неля тут же прекратила отступать. – Погладь его, не бойся. – Предложила я и стянула с себя небольшой походный рюкзак.
– Он большой. – Девочка явно боялась, но, пересилив себя, все же сделала несколько шагов вперед и протянула руку. Валера тут же радостно подставил широкий лоб под маленькую ладошку. – Ой, – Неля сначала даже руку отдернула, но, спохватившись, тут же вернула ее на место. – У него шерсть жесткая. А я раньше думала, что у всех животных шерсть мягкая…, как шуба.
Я громко фыркнула и вытащила из рюкзака ломоть черного хлеба. Валерка очень уж его любит. Даже больше, чем варенье.
– Мягкая шерсть только у пушных животных. У норок, у белок, соболей. У Барсика уже шерсть жестче, но тоже еще ничего. Кабаны вон вообще колючие, как не знаю кто. – Пожаловалась я, скармливая зверю припасы. Енот крутился рядом, но понимал, что еда его ждет только дома. Или он может сам ее добыть в лесу, если меня разозлит.
– И все-таки я читала, что кабаны очень опасны. – Вздохнула девочка.
– Нель, ты сейчас гладишь медведя, который ест. – Напомнила я ей и протянула Валере последний кусок хлеба.
Девочка тут же отдернула руку и скромно спрятала ладони за спиной.
– А здесь еще опасные животные есть? – Полюбопытствовала она, когда сытый медведь отошел от нас и принялся обдирать кору на ближайшей осине.
– Самое опасное животное – это человек. – Пояснила я и, набросив лямку рюкзака на плечо, обошла ближайшее дерево. – И лучше бы ему одному сюда не соваться. А нам с тобой бояться нечего, пока мы не пытаемся навредить здешним жителям. – Я заметила вдалеке цветущий куст дикой смородины. – Нам туда. – Задала направление.
