По спине Джессики пробежал холодок. Курт повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза.
– Мне просто любопытно… Ты когда-нибудь зарабатывала так?
– Когда тот человек подобрал меня, мне было шестнадцать лет. Так что – нет, я не успела.
– Тебя не задел мой вопрос?
– Нет.
– Ты не считаешь унизительным такой вариант?
Джессика пожала плечами и отвернулась.
– Курт, у меня ничего нет. Ни денег, ни связей, само собой. Но у меня нет и силы, которая позволяет выжить в нищих кварталах. Я не хотела бы промышлять воровством. Так что, если бы я не вырвалась оттуда… не знаю, что стало бы со мной потом. Но это ведь тупиковый путь. Не только потому, что всё может закончиться так, как у неё. Работа шлюхи завершается в тридцать лет. А то и раньше. А что потом?
– И ты выбрала вариант, который позволит тебе существовать всю жизнь, не привязываясь ни к кому и ни к чему.
Джессика промолчала. Они ступали на ту зыбкую почву, где ей становилось трудно врать.
– Давай поговорим об этом как-нибудь потом, – попросила она и чуть отодвинулась, падая затылком на траву. Небо почти целиком затянули тучи, и над травой уже гулял холодный ветерок. – Нам не пора возвращаться в город?
– Можем, если ты устала.
Джессика не знала. Ей не хотелось расставаться с Куртом. Возвращаться к Дэвиду она тоже не хотела. Сейчас лофт представлялся ей подвалом, тюрьмой.
Однако не прошло и пяти минут, как природа ответила за неё: из нависших над озером серых туч начал накрапывать пока ещё мелкий дождь.
– Пойдём, – Курт приподнялся на локтях, а затем встал в полный рост. Поймал руку Джессики и потянул её следом за собой.
Они стали заново седлать крауфаксов, но к тому времени, когда можно было забираться к ним на спину, дождь лил уже вовсю, так что за пеленой воды было не разглядеть леса в десятке шагов.
– Туда! – крикнул Курт, перекрывая грохот грома, и, вместо того, чтобы просто ткнуть пальцем, толкнул Джессику в нужном направлении. Джессике оставалось только гадать, когда тот успел рассмотреть хижину, притулившуюся к берегу реки.
Они бегом бросились к дому. Курт несколькими быстрыми движениями привязал ящерицу у входа, а затем то же самое сделал со второй. И наконец, мешая друг другу в дверях, они влетели внутрь.
Курт инстинктивно прижал Джессику к себе. Та насквозь промокла и, послушно утонув в его объятьях, пыталась оглядеться по сторонам.
В домике было пусто, хотя он явно предназначался для того, чтобы здесь жить: у одной стены стоял стол, у другой – кровать.
