– Сюда, – голос, который услышала Джессика, оказался до боли знакомым.
– Говард… – выдохнула она. Джессика не была особенно удивлена. Разве что тем, что Говард собирался участвовать в экзекуции сам. И в то же время Джессика неожиданно обнаружила, что рада. Рада, что не умрёт в темноте от рук незнакомых людей. Что в последние минуты своей жизни будет смотреть в глаза врагу, который уничтожил её.
Джессика огляделась. Подвал ничем не отличался от сотен таких же подвалов, в которых на её памяти пытали и убивали людей. Шла война. Может быть, не для всех. Но каждый, кто присягнул Ордену, участвовал в этой войне, и каждому следовало понимать, что в любое мгновение он может умереть.
Это была не её война, и Джессике было наплевать, кто в ней победит. Но она тоже участвовала в ней и тоже была готова.
Нащупав взглядом простое деревянное кресло, стоявшее в центре подвала, Джессика направилась к нему. Это и называлось «сюда». Можно было догадаться без слов. Села и опустила руки на подлокотники, позволяя себя привязать, однако охранники не спешили. Вначале через голову стянули с неё рубашку, и только потом взялись за верёвки.
– Пока ребята работают, я кое-что поясню, – Говард ступил в луч света, падавший от одинокой лампы, висевшей сбоку на потолке. Джессика могла бы поклясться, что вторая разбита не случайно – тьма и свет становились оружием, когда этого хотел человек. – Меня не интересует, говорила ты правду или лгала. Можешь не пытаться убедить меня в том, что ты Курта действительно любила.
Джессика кивнула, принимая слова Говарда как факт.
– Меня не интересует, раскаиваешься ты или нет. Не интересует, хочешь ты жить или умереть. Не интересует, что ты можешь рассказать. Не нужно просить прощения, умолять или спрашивать: «Зачем?».
Щёки Джессики вспыхнули, но она ответила кивком.
– Тогда, что вам от меня нужно? – спросила она.
– Диспозиция проста. У твоего напарника находится Кристина, и мне нужно её вернуть. Ты станешь заложницей. Тебя будут бить до тех пор, пока ты не приобретёшь достаточно убедительный вид. В дальнейшем всё будет зависеть от того, кто тебя послал. Если он отрежет Кристине палец – мои люди отрежут тебе два. Если он пришлет нам ухо – ты лишишься обоих ушей.
Джессика сглотнула. Она судорожно пыталась сообразить, что сделает Дэвид, получив такой ультиматум, но, как ни старалась, ответа на этот вопрос найти не могла.
– Я могу помочь вам иначе, – предложила она. – Если вы правы и Дэвиду важно, что со мной произойдёт, то он поверит мне, когда я приду к нему. Подумайте… Я опытна в таких делах.
