Танцы на шипе здесь не практиковались, да я бы и не рискнула привлекать к своей персоне такое внимание. Хватало того, что на мои красные глаза и так смотрели как-то странно.
Так вышло, что здесь мы с мамой оказались единственные с Даром осязания. Да и вообще… Мама. Сколько в этом слове теперь было злости и боли.
Она заперлась в небольшом домике, что нам выделили, и напрочь отказывалась из него выходить. Заявила, что работать не будет и вообще она с нетерпением ждёт, когда мы покинем это место.
Не понимала ее. В Оринтадаре я впервые почувствовала себя спокойно и относительно свободно. Нет, конечно, мы жили в самом низком районе, и здесь собрались сотни отщепенцев без специальных рабочих карточек и отвергнутые обществом.
Но жизнь в Гнилых специях кипела круглые сутки. Тут был свой мир и свои правила, а также законы. Люди выглядели счастливыми, и никто не прятался под капюшонами.
Первое время из моей головы напрочь вылетело все, что касалось Монстдара и причин, почему мы оказались здесь. Я впитывала информацию как губка, а отца как едва ли не единственного здорового одаренного мужчину тут же прибрали к рукам на строительстве.
Тут были и своя больница, и школа, и даже что-то наподобие магазинов. Удивительное и радушное место. Никогда не была в других полисах, но здесь мне определенно нравилось.
Единственное, что омрачало все это, помимо маминой реакции: мне до сих пор не удалось переговорить с папой. Потому что вещи, сказанные в запале, пугали и озадачивали.
Кого мать имела в виду и кого так боялась? Правда ли, что самый жестокий теракт за последнее столетие совершил именно Лонгер Толл? И если это так, то почему?
Иногда мне казалось, что он словно специально избегает меня. Сутками пропадает на работах, а приходит в то время, когда я, изможденная заботами о детях, крепко засыпаю.
А еще угнетало то, что заботы о маме теперь легли на мои плечи. Приготовление пищи из неизвестной еды, сдерживание ее ужасного настроения и отвратительного поведения.
Я сбегала из дома, лишь бы не видеть ее горящие злобой алые глаза. Не слышать крики и стенания по поводу того, что это место нас всех погубит. Как по мне, так здесь, наоборот, можно и следует жить: нам дают нормальную человеческую работу, здесь мы в безопасности. Конечно, я скучала по драконьему шипу, а вот по хрустальному дракону – ни на секунду!
Ни Вано, ни его дочь или, простите меня святые правящие, работники ресторана нежных чувств у меня не вызывали. Единственный, о ком частенько всплывали мысли, – Венус.
