Главный инженер широко улыбнулся.
– Там Лидочка вашей маме позвонила, та завтра вылетает. А Лидочка теперь волнуется, что вы ее ругать будете.
– Лидочка умница. Мать у меня в номере поселите. И давай каждый день ко мне с докладом. Время согласуй с доктором Немковой. А теперь проваливай, чего-то устал я. Да, и завтра мне телефон все-таки принеси.
– Никаких телефонов! – раздался от двери завораживающий голос доктора Немковой. – Как дети малые. Я вам скажу, когда можно будет телефон.
Доктор подошла к кровати Воронина и посмотрела на приборы.
Главный инженер пятился к двери, делая Воронину знаки, которые наверняка должны означать, что он такого красивого доктора одобряет, а Воронину в его положении даже завидует. Потом Воронин заснул и ему приснилось, что он гуляет по облакам вместе с очаровательной доктором Немковой. Облака пружинили под ногами, а Воронин нежно держал доктора Немкову за руку. При этом он чувствовал, какая у нее теплая и мягкая рука. Сверху они вместе разглядывали завитушки на знаменитом городском фонтане. Завитушки были очень замысловатые, местами покрытые зеленью. Доктор Немкова что-то говорила со своим милым акцентом, а Воронину все время хотелось ее обнять и поцеловать.
Надежда Алексеевна Воронина прилетела к больному сыну на следующий же день ближе к вечеру. В больницу ее не пустили, зато наутро она примчалась к Геннадию Ивановичу ни свет ни заря. Она вошла в больничную палату как всегда подтянутая, элегантная, на высоких каблуках. С размаху плюхнулась в кресло рядом с кроватью сына и скинула свои туфли. Облегчённо вздохнула, потом босиком подошла к кровати и уселась на краешек.
– Допрыгался! – сказала она с укоризной, целуя сына в лоб.
Воронина обдало запахом духов, и он не смог удержаться от смеха. Мама пахла духами Панкратьевой.
– Надо понимать, это так ты веселишься от радости, что к тебе мамаша приехала? – спросила она строго.
– Мам, конечно, я очень рад, что ты приехала, просто у тебя духи как у одной моей знакомой.
– Ну, слава Богу! Мой сын, наконец, отвернулся от своей жабы и стал смотреть на других женщин. Она хорошенькая, эта твоя знакомая?
– Очень хорошенькая, только у нас с ней сугубо деловые отношения.
– Ну и дурак! – Надежда Алексеевна всплеснула руками. – Кстати, секретарша мне твоя очень понравилась. Молоденькая, правда, но умница. Сразу матери позвонила, а не жабе твоей.
– Мам, перестань называть Лизу жабой.
При этих его словах Надежда Алексеевна аж подпрыгнула на месте, вскочила с кровати и забегала босиком по комнате.
