– Есть Бог на свете! Хоть кто-то нашему монстру нос утер!
– Неизвестно еще кто кому и чего утер, – ответила Панкратьева, – он у вас точно не дурак, только шибко нервный.
– Это не нервный называется, а бешеный. Деньги тебе, Анна Сергеевна, все прям сегодня отправим. Прилетишь, а они уже и на счету будут, можешь смело сразу тратить.
– Ага, главное, чтоб начальник мой Дубов мне за это голову не оторвал.
– На твоего Дубова, как погляжу, не угодишь.
– И не говорите, уж очень он местами на вашего начальника похож. Ваш меня чуть не съел, еле отбилась, домой приеду, а там уже Дубов сидит, рычит и зубами клацает, – захихикала Панкратьева, выуживая из своего безразмерного портфеля плоскую коробочку с дорогими духами. – Это вот вам небольшой пустячок, вы прошлый раз моими интересовались, так я и вам купила.
Тимофеевна завращала глазами и оглянулась по сторонам:
– Ты что, Анечка, зачем?
– Берите, берите, это ж не взятка какая-нибудь. Это просто от женщины другой женщине маленький такой презент в знак женской солидарности. Мы ж с вами на переднем крае, и нам необходимо секретное оружие. Я еще и Лидочке такие привезла. Пусть теперь вокруг начальника вашего моими духами пахнет. Это стратегия такая у меня. В следующий раз приеду, а он и не заметит, решит, что все вокруг свои. Тут я его и подкузмлю как-нибудь. Как еще не решила.
– Подкузьми, подкузьми, обязательно. Будет тебе за это от нашего коллектива большой общечеловеческий поклон, – захихикала Тимофеевна, пряча духи в ящик стола.
Подопытный объект номер один. Господин Воронин
Воронин Геннадий Иванович родился и вырос в Уфе. Мать его работала начальником лаборатории крупнейшего нефтеперерабатывающего завода, отец трудился там же в должности начальника смены, поэтому в выборе будущей профессии мальчика Гены никто не сомневался. После окончания школы Гену отправили в Москву учиться на нефтепереработчика в институте, который среди нефтяников именовался просто «Керосинка». «Керосинка» была главным ВУЗом страны, кующим кадры для нефтяной отрасли. Родители Гены решили дать мальчику самое лучшее образование. Конечно, при поступлении Гену подстраховывали через материнские московские связи, но Гена и сам старался, и не только поступил, но и успешно закончил «Керосинку» с красным дипломом. Правда, отец шутил, что хороший студент – хороший инженер, а плохой студент – главный инженер. Тем не менее, вернувшись в Уфу, Гена сделал очень приличную карьеру и к сорока пяти годам стал именно главным инженером того завода, на котором раньше работали родители.
