– Сумасшедшая, – прошептал он, прижавшись щекой к моей щеке. – Какая же ты сумасшедшая.
Он выскользнул из меня, задрал мои ноги выше, поставил пятками на столешницу, развел в сторону, с нажимом удерживая за колени, раскрыв мое тело перед собой во всех анатомических подробностях. Потом грубо вставил свой член во влагалище и задвигался резко, рвано, свирепо, быстро. Всегда нежной и уязвимой, предпочитающей осторожный, медленный секс, мне нужна была в тот момент эта ярость и необузданность. Вся обида, вся злость, что копились во мне все эти месяцы, вдруг нашла себе выход. Я впилась в его спину пальцами, чувствуя, как под ногтями рвется кожа, мне хотелось, чтобы он меня разодрал, хотелось царапать его от плеч до бедер, запах его соленой кожи кружил мне голову. Я больно укусила его плечо, до крови. Сантьяго давил на меня до писка, я уже не сидела, а лежала на столе. Он перехватил мои запястья и удерживал руки над головой, сам схватил зубами сосок, сжал его болезненно сладко.
– Сильнее. – взмолилась я. – Он помотал головой. Откушу. Нельзя.
У обоих была пелена перед глазами. Не отпуская моих рук, он лег на меня всем торсом и стал протягивать под собой, послушную как резиновую куклу, попеременно кусая мои соски. Неожиданно нас накрыла волна оргазма, смывая напряжение с наших тел и мы обмякли, абсолютно изнеможённые. Сантьяго обхватил меня за талию, снял со стола, опустился рядом, положив меня сверху. Он был такой удобный и твердый, и дышал размеренно и ровно, и сразу ужасно захотелось спать, глаза закрывались сами по себе и на какое-то время мы оба провалились в короткий сон прямо на полу кухни.
***
Реальность навалилась сразу после пробуждения, накрыв толстым серым одеялом вины. Я перекатилась с Тьяго, подобрала с пола выпавшую из его кармана пачку сигарет, голая вышла на балкон, распахнула раму, облокотилась на перила.
Промозглый город язвительно подмигивал мне огоньками глаз: я знал, что ты сломаешься.
Я выдохнула ему в лицо клуб дыма и выбросила окурок. Пошел на хер.
Сантьяго подошел и накинул мне на плечи свой пиджак, развернул к себе, крепко прижал. Я спрятала у него лицо на груди.
– Жалеешь.
Я помотала головой.
– Нет. – Мне было очень плохо, но я не жалела.
– Прости меня, Риз. Я не должен был пользоваться твоим состоянием. Я обязан был сдержаться.
– Эй, мушкетер, полегче. Я сама этого хотела, уже забыл?
– Нет. Не забыл. Но я знал, что потом с тобой будет вот так. – Он погладил меня по щеке, понимая мою тоску. – Если ты хочешь. Мы можем сделать вид, что этой ночи никогда не было. Никто не знает, мой контракт заканчивается в следующем месяце, я уеду. Ты сможешь жить дальше и ничего не изменится.
