Ната вздохнула.
— Нам с Кейлин повезло. Если это можно считать удачей. Кейлин уже после войны унаследовала замок — никтo из её родни не дожил до победы. Отсудить его не могли — он не был трофеем. Конечно, при дворе такую леди никто видеть не хотел. А может, и сама она не стремилась участвовать в многолюдных празднествах. А я… У меня был Эйр. Эйр ждал меня все годы войны. А после никогда не говорил со мной о ней. Никогда не спрашивал об ите и делал вид, что мои глаза ничем не отличаются от глаз других женщин. Он будто запечатал эти годы в моей памяти, — Ната с cилой стиснула кожу на спине Рэна, не замечая, как маг замер под её рукой, не чувствуя, что причиняет боль. — Но эти годы были. Их не вытравить из памяти и не выжечь теплом его любви. От него ушла красивая девчонка, а вернулась уродливая старуха, знающая запах иты и вкус власти. Он баюкал мои трясущиеся руки перед сном. Вытирал пот со лба, когда меня бил жар, и все во мне тянулось к тумбочке в поисках пыльцы.
Она еще крепче прижала к себе худое тело и откинула голову на подушку, глядя в потолок.
— Это всё не важно, — сказала она, — я справилась. Как ты говоришь — отделила разум от чувств. Нo это было чудо. И Эйр. Кейлин была одна. Как и многие другие, убивавшие и умиравшие «Во имя Света». Нас сжигала изнутри неутолимая жажда — вернуться назад. Увидеть мир чёрно-белым. Почувствовать, как бьётся под пальцами чужая жизнь — и замирает, покорная твоей воле. Быть правой — и быть любимой.
Ната снова приподнялась с подушек и покачала головой.
— Это не оправдание тому, что сделали с тобой. Этому вообще не может быть оправдания. Тебе, должно быть, больно и смешно слышать мои слова, потому что никакая извращённая жажда влаcти не стоит тех мучений, которые пережил ты и десятки твоих братьев. Когда шла война, все было кристально ясно. Вы убивали нас. Мы убивали вас. Но после…
— «Новый мир» оказался не лучше войны, — закончил за неё Рэн.
Руки Наты дрогнули, когда она услышала это ведьмовское выражение из уст Одарённого.
— Да. «Новый мир», — Рэн повторил слово, пробуя его на вкус. — Спасибо. Я понял.
Наступила тишина. Ведьма слышала, как глухо бьётся её cобственное сердце.
— Это всё? — спросила она, не выдержав.
Ната ожидала услышать в ответ истерику, крики ярости — что угодно. Только не это спокойное: «Я понял». Рэн притянул со своей спины руку ведьмы и начал перебирать её пальцы, покрытые оружейными мозолями.
— Я понял главное, — повторил он. — Я понял почему. И я понял, что ты ни с кем не говорила об этом. Даже с Кейлин. Даже с твоим… Даже с… Эйром. Кто он, кстати? Муж?
