Гай замахал головой, словно пытаясь отринуть всё, что сказала девушка. Словно он боролся с самим собой, словно это причиняло ему боль. Я же наполнялась гневом, ощущая всю тяжесть предательства. Боль, обида и страх будто взорвались внутри меня, наполняя душу и вызывая поток горьких слёз.
— Вы привезли меня сюда, чтобы продать? — язык едва шевелился, произнося эти гадкие слова.
Мои спутники, с которыми я провела прекрасное время, смотрели затравленно. Из Гая, будто дух вышибло. Стю не выдержала моего взгляда и опустила глаза.
— Именно, деточка, — я резко обернулась.
В красивой повозке, запряженной двумя резвыми жеребцами, сидел толстый человек, чьи плечи были покрыты мехами. Наполовину лысая голова блестела от пота, а на толстых пальцах красовались перстни. Два отвисших подбородка, тяжелые щеки, увесистый, словно расползшийся по всему лицу, нос. Его нужно было назвать не Хитрым, а Сальным Мосом. Я сразу догадалась, что это он, по тому, как вжали головы в плечи мои спутники.
— Что ж, мои милые, вы хорошо потрудились, — сказал он, бесстыдно разглядывая меня. — Эта красавица станет прекрасным дополнением в коллекцию Милдрет. Она не поскупится, чтобы отхватить себе такой цветок, а я постараюсь не продешевить.
Его смех прокатился по опустевшим улицам, я с надеждой посмотрела на Гая. Парень закрыл глаза.
— Кто такая Милдрет? — шепотом спросила я.
— Хозяйка притона с шитами, — как-то обреченно выговорил Гай, и услужливая память именно в этот момент подбросила мне давно затерявшееся в ее дебрях значение этого слова.
Шитами называли девушек, которых выставляют напоказ, они танцуют для мужчин и, насколько я помню — обнаженными.
Глава седьмая
Хозяйка заведения под странным названием «Пристанище», придирчиво меня рассматривала. Она нахмурила свои густые, но ухоженные брови, чуть скривила пухлые губы и, наконец, развернулась к Хитрому Мосу, тряхнув копной рыжих волос.
— Семьсот пятьдесят, — Милдрет прошлась по комнате, покачивая пышными бедрами, а я стояла, ни жива, ни мертва, сгорая от стыда и страха.
— Семьсот пятьдесят? — развел руками Мос и все его тучное тело содрогнулось. Он сидел в глубоком, обитом кожей, кресле и хищно улыбался. — Не смеши меня, Милдрет. Эта куколка стоит не меньше полутора тысяч пестов. Посмотри на ее прелести, на мордашку и волосы. Твои девицы устанут подтирать слюни с пола, когда она выйдет перед посетителями в неглиже.
Тошно стало от того, как точно угадал Гай мою цену. Захотелось усмехнуться сквозь слезы, но сил на это не было. Я поверить не могла, что прямо сейчас, в этой комнате, меня продают как мула или скаковую лошадь. Внутренности словно замерли, застыли от подлого предательства. Как же такое возможно? Мы провели вместе так много времени, вместе ели, пили, спали бок о бок, смеялись и делились мыслями. Как можно вот так? Смотреть в глаза, улыбаться, а потом ударить в спину. Грудь разрывала обида, которая сменялась гневом, а потом снова болью. Я подумала о Касторе. Мог он такое предвидеть? Понятия не имею. Я вообще ничего не знала о том, на что он способен. Да, крови, возможно, на руках этих двоих нет, но уничтожить человека можно и по- другому.
