Я встала на ноги. Посмотрела в перекошенное злобой лицо. И не узнала его. Дело не в синяках, дело в жутком выражении. Дело в эмоциях, которые плескались в дико блестящих глазах. В том, на что этот мужчина оказался способен. Как Ксюхин Коленька. Они что правда все одинаковые?
- Обязательно передам. И про пощечину тоже расскажу, понятно? Так что вали из города, пока жив!
Распахнула дверь и почти столкнулась со стоящей на пороге Марией Сергеевной. На лице у той застыло выражение, какое бывает у детей, которых поймали, кожа они подглядывали. Но оно быстро сменилось презрительным и гневным.
- Всего доброго, - оскалилась я и, обогнув ее, вышла из палаты.
Вихрь эмоций, бушевавший внутри, вызывал желание на кого-то наорать и что-то разбить. Так-то ты со мной, да, Кирилл? Грош цена всем твоим якобы намерениям, если ты...
Твой бандюк! О ком он мог говорить, кроме... Кроме Громова.
Получается, что тот приказал избить Кирилла за свидание со мной. О, господи, что же он за человек?
Возникло ощущение, что за мной следят. Я то и дело озиралась по дороге домой, а в парадное и вовсе вбежала. Так, словно это могло от чего-то спасти.
Поздним вечером позвонили в дверь. Не в домофон, а именно во входную дверь. На носочках я прокралась к ней и заглянула в глазок. Какой-то парень с корзиной цветов в руках. Пригнувшись, словно он мог меня увидеть сквозь дверь, я отошла от нее. Затаилась, задержала дыхание, прислушиваясь. Звонок раздался еще дважды, а потом все стихло. Еще раз проверив все замки, я выпила успокоительное и, посмотрев какой-то глупый фильм, забылась тревожным сном.
А утром я обнаружила у порога тот самый букет. Корзина кроваво-красных роз с крупными бутонами. Все пространство заполнял их насыщенный аромат. Внутри была записка, написанная красивым, витиеватым почерком.
«Забыл предупредить: либо я, либо никого».
Смяв ее в кулаке, я сползла по стене и разрыдалась.
Глава 7
Сидеть дома и бояться-не вариант. Если Громов захочет, то никакие замки, даже если б те не были хлипенькими в моей съемной однушке, не помешают.
Хотел бы уже бы... Тогда, в студии, ничего ведь не мешало. Но он этого не сделал. От воспоминаний о настойчивых губах и руках, жадно сминающих мое тело, стало жарко, и по телу разлилась приятная истома.
- Ты совсем идиотка? - пробормотала про себя.
Нет, это просто стресс. Тот день выдался ужасно тяжелым, потому я отреагировала так.
