.
6. Критика теории тоталитаризма, конечно, не осталась ею незамеченной. Следствием этой критики стало дальнейшее развитие и конкретизация этой теории. Прежде всего политологи в рамках сравнительного рассмотрения государственных форм и режимов предприняли более точный анализ способа функционирования тоталитарного господства. С помощью многих выразительных признаков оказывается возможным не только провести идеально типические различия форм демократических и автократических систем (включая авторитарные и тоталитарные диктатуры), но и выработать критерии для оценки фактической практики господства (выяснения того, например, в какой мере был тоталитарным Советский Союз при Брежневе)[16]. В 80-е годы теория тоталитаризма пережила своего рода ренессанс (см. Е.А. Menze, 1981; U. Backes, E. Jesse, 1984; В. Sutor, 1985; K.D. Bracher, 1987; К. Low, 1988). Сложились (не в последнюю очередь под влиянием многих диссидентов и эмигрантов, которые, при всех различиях их мировоззренческих и политических позиций, подчеркивали тоталитарный характер режимов своих стран) безнадежные образы Советского Союза и его союзников. Вновь обретенная свобода этих стран лишь усиливает впечатление тоталитарного прошлого. Но в таком контексте еще большую остроту приобретает вопрос: что может привнести теория тоталитаризма в объяснение перестройки и прежде всего революций 1989 года?
II. Теория тоталитаризма и революции 1989 года
Для ранних теоретиков тоталитаризма не существовало вопроса, возможно ли абсолютное господство централизованной партии, контроль и принудительное нивелирование общественных сил, мобилизация масс на утопические цели. Это были факты, с очевидностью продемонстрированные бурным успехом фашистов, национал-социалистов и большевиков, и предстояло лишь объяснить их с помощью теории. Даже крах итальянского фашизма и немецкого национал-социализма не выявил внутренних границ этих систем. Они были подавлены внешней силой, а перед тем обнаружили поразительные силы экспансии. Советский Союз также, по крайней мере до 1956 года, казался страной, не пораженной кризисом.
Потребовалось серьезное изменение точки зрения, чтобы обнаружить системно обусловленную слабость тоталитарных государств. Эта слабость обнаруживается не только в хозяйственном развитии, которое хронически отставало от провозглашенных целей, но также, например, в политике по отношению к интеллигенции, которая сопротивлялась идеологической нивелировке. Тоталитарное господство должно быть понято как усилие, которое необходимо постоянно воспроизводить вопреки вялости масс, сопротивлению отдельных индивидов — воспроизводить с помощью новых норм производства, очередных кампаний укрепления дисциплины, в необходимых случаях террора. После каждого затухания надо было вновь разжигать революционный подъем, даже если само руководство уже больше не верило в революционные цели.
