Комната не бесконечная.
Спиной я упираюсь в стену, а под ногами жалобно вопит какая-то игрушка.
— И что это было, Лея? Может, расскажешь? А то я теряюсь в догадках.
Ему не нужно перекрикивать музыку. Он уже так близко, что я отлично слышу его разъяренный голос.
Даже когда надо было выбраться из горящего танка, мой пульс и то был спокойнее, чем сейчас, когда Платон загоняет меня в угол.
Даже когда возле меня взорвалась граната, я и то испугалась меньше.
А ещё наполненная адреналином кровь расходится по телу, концентрируясь совсем не там, где нужно. Всему виной произошедшее в отеле и густой сандаловый аромат, исходящий от его кожи.
Мой взгляд падает на губы Платона, и как наяву я снова ощущаю его жесткий сминающий поцелуй.
— Язык опять проглотила?
Охаю, когда он неожиданно запускает пальцы в мои волосы, оттягивая их так, что я запрокидываю голову.
Он любит жестко, теперь я это знаю и вряд ли когда-нибудь забуду.
Платон нависает сверху. Вена на его шее пульсирует, а чуть ниже ворота рубашки замечаю засос, который сама же ему и поставила. Хочется снова заклеймить его, оставив еще один засос рядом, но время вышло. А моим он так и не стал.
— Только что ты была куда разговорчивее, пока заливала моей дочери про зубного врача и вывихнутую челюсть. А ведь я задал вопрос, Лея.
Я бы отдала все на свете, чтобы услышать, как он шепчет мое имя в порыве страсти, или говорит, что жизни без меня не мыслит, но моим мечтам не суждено сбыться.
Платон вспыльчивый и ненавидит ложь. Я это знала.
Вопреки разливающемуся по венам страху, когда Платон тянет мои волосы еще сильнее, с моих губ срывается протяжный тихий стон.
Зрачки Платона расширяются. Его тело все еще отзывается на мои стоны, несмотря на то, что мозги уже считают иначе.
— Каждую чертову минуту, пока вертела передо мной задницей, ты знала, кто я такой. Так какого хрена ты переспала со мной, Лея?
Хватка на моих волосах становится болезненнее, и я делаю рваный вдох широко раскрытым ртом.
— Захотела и переспала, что тебя так удивляет? И челюсть у меня и правда болит. Ты ведь не церемонился, когда думал, что перед тобой какая-то безотказная девка, не так ли?
— Я был лучшего о тебе мнения, Лея.
— Когда именно? Пока трахал меня в рот?
— Когда не знал, какая ты на самом деле. Я бы не позволил своей дочери дружить со шлюхой.
От обиды воздух сгорает в моих легких, а глаза начинает жечь.
— Мне хотя бы не нужно платить за секс, Платон. А тебе, видать, женщину иначе и не впечатлить, да? Только банковским счетом.
