— Помилуйте, но курицы клюют и червяков! — горячо возразил Густав. — Кто знает, откажись они от сего презренного мяса, возможно, и стали бы жить дольше?
— Или сдохли бы, — пробасил племянник рыбака. — На одном пшоне много яйцов из себя не выдавишь!
— Никто не знает, как сработали бы законы природы, — гордо вскинул голову молодой повар. — Бесспорно же, что вкушать мясо — бесчеловечно, дико, отвратительно, и скоро люди осознают это! Вот вы как думаете, прелестная Камилла? — с благоговением обратился Густав к самой юной спутнице.
Дочь Золтана Эйросского торопливо проглотила тайком откушенный кусок копчёного мяса и покосилась на няньку. Мэма Софур благосклонно потрепала прилипнувшего к ней рыбака по впалой щеке, от чего тот, кажется, лишился последнего зуба, и теперь силилась подняться с низкого пенька.
— Думаю, мэм Густав, что некоторые из наших предков, кто остался всеядным и не отказался от мяса — в конце концов как-то да стали людьми, — вздохнула Камилла, помогая няньке подняться на ноги. — А кто решил перейти на зелень — теперь по деревьям лазают. На соседних Зелёных Островах, сказывают, зверушки такие есть, сильно на людей похожие. Фрукты едят, по лианам прыгают. Кто-то решил, что род человеческий с ними как-то связан…
— Чушь какая! — возмутился Густав, вскакивая, чтобы помочь Камилле подсадить мэму Софур в повозку. — Хорошо, что служители храма Отца этого не слышат! Ах, это что, запах копчёного мяса?..
— Верно, из-за соседей запах, — поморщилась Камилла. — Свезло так свезло: то тухлая рыба, то копчёная мертвечина!
— До чего я понимаю вас, милая Камилла! — почти прослезился Густав. — Надеюсь, вы станете первой посетительницей моей зелёной таверны в столице! Я уверен в успехе, как никогда! Дядюшка даже подарил мне медальон везения — его передают в нашей семье из поколения в поколение, самым успешным…
— Доброй ночи, мэм Густав, — вежливо попрощалась Камилла, надёжно прикрыв полог.
Из-за плотной ткани раздалось невнятное ответное бормотание.
Ночь прошла беспокойно, но Камилла не слишком тревожилась о собственном отдыхе: до следующей стоянки целый день, успеет отоспаться. Зато рассвет встретил воплями из сразу трёх соседних повозок.
— Медальо-он! Мой медальон! — в панике метался вокруг повозки Густав, поднимая на ноги всех, кто ещё не успел порадоваться новому дню. На побледневшем от ужаса лице паренька явственно выделялись веснушки. — Украли, украли!..
— Да с чего ты взял? — недовольно пробурчал снаружи голос рыбака. — Может, сам потерял где-то?
