— Si.
— О, — Эбигейл опустила взгляд на свои ноги, задаваясь вопросом, что это значит. Он сказал, что его забрали из бара в Сан-Антонио, и она просто предположила, что он живет там сейчас, но если он все еще живет в Италии… Неужели он оказался в Сан-Антонио только из-за похитителей?
— Хотя иногда я навещаю родственников в Калифорнии, Нью-Йорке и Торонто, — добавил Томаззо.
Она не могла не заметить, что Сан-Антонио не упоминался как место, где он побывал. «Должно быть, он был в городе из-за похитителей», — подумала она. Но…
— Подожди минутку, — вдруг сказала она, — если ты живешь в Италии, как ты оказался замешан в похищении?
— Мы с братом вызвались помочь, — сказал он.
— Да, я знаю. Ты сам мне говорил, — заметила Эбигейл. — Но как? Зачем лететь из Италии…
— Мы были в Канаде, — перебил ее Томаззо.
— Ладно, — сухо протянула она. — Тогда зачем лететь из Канады? Как ты вообще узнал о похищениях в Техасе в Канаде?
Томаззо ненадолго нахмурился, а потом пробормотал: — Это сложно.
— Да, пожалуй. Федералы обычно не привлекают к своим делам посторонних. По крайней мере, я так думаю, и… о! — Эбигейл ахнула от удивления, когда споткнулась о большой пальмовый стебель на пляже и чуть не упала на землю.
К счастью, Томаззо тут же схватил ее за руку и прижал к груди, чтобы она не упала. Она замерла, прижимаясь к нему, и он тоже. Эбигейл услышала, как его сердце заколотилось у нее под ухом, так, словно они бежали.
Подняв голову, она неуверенно посмотрела на него, увидела, как он наклонился к ней, и закрыла глаза, когда его губы коснулись ее губ. Это было похоже на солнечный свет после долгой зимы или прохладный ветерок в жаркий день. Он был так далек от нее весь день, что Эбигейл не знала, что делать или думать. Она боялась, что сделала что-то не так, или что нечаянно сказала что-то обидное для него. Или, может быть, она была слишком легкомысленной, отвратила его тем, как быстро сдалась и как далеко зашла сразу после встречи.
Эбигейл ломала голову, пытаясь понять, что могло изменить ситуацию, так что это возвращение к их прежней страсти было чем-то большим, чем облегчение. Он все еще хотел ее. Она знала это. Она чувствовала, как доказательство этого желания прижимается к ее животу, и не могла удержаться, чтобы не провести рукой по набедренной повязке, едва прикрывавшей его эрекцию.
Ее прикосновение вызвало рычание во рту Томаззо, которое отразилось и на ее губах, а затем он внезапно поднял ее и понес к ближайшей пальме.
