— Ну и что? — подсказал Томаззо.
Эбигейл поморщилась. — Ладно. Великолепный и доблестный.
— Si?
— Ну, ты должен знать, что ты великолепен, — сказала она с раздражением. — У тебя потрясающее тело, а лицо — мечта художника. Это слишком красиво для мужчины.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Томаззо. — Я тоже нахожу твое тело и лицо прекрасными.
Эбигейл фыркнула в ответ. Она не любила свое тело, поэтому ей было трудно поверить его словам.
— Что означает это фырканье? — спросил Томаззо, снова останавливаясь и глядя на нее сверху вниз. — Ты не согласна, что прекрасна?
Эбигейл неловко пожала плечами, но потом решила, какого черта, и призналась: — Хотела бы я быть стройнее для тебя. Как одна из моделей, рекламирующих купальники. Знаешь, упругие груди, плоский живот и стройные бедра.
— Это у парней стройные бедра, — твердо сказал он. — А у женщин есть изгибы. Так все и должно быть.
— Да, но у меня слишком много изгибов, — сразу же возразила она.
— Мне нравятся твои изгибы, — заверил ее Томаззо, придвигаясь ближе. — И твоя грудь идеальна. Каждый раз, когда я смотрю на нее, мне хочется сорвать с тебя одежду, обнять и поцеловать.
Эбигейл сглотнула. Его руки переместились к ее талии и скользнули по бокам, пока он говорил. Теперь они лежали там, его большие пальцы слегка касались ее груди. На самом деле это была невинная ласка, по крайней мере, его большие пальцы не были рядом с ее сосками или чем-то еще, но эта легкая ласка все еще посылала дрожь вниз по ее позвоночнику. Конечно, его слова не помогли. Теперь Эбигейл представила себе, как он снимает с нее одежду и…
— Ты дрожишь, — сказал он хриплым голосом, — и ты так выглядишь… — Томаззо закрыл глаза ненадолго, а затем снова открыл их и продолжил: — Ты должна перестать смотреть на меня, Эбигейл, или…
— Или что? — прошептала она, придвигаясь ближе.
Томаззо поколебался, потом слегка покачал головой и нахмурился. — Мы не должны этого делать. Не здесь. Не сейчас.
«Наверное, он прав», — подумала Эбигейл. Они должны продолжать идти, узнать как дела у Джета и доложить людям Томаззо. Но ее тело дрожало… с потребностью в нем. Тем не менее, она попыталась бороться с этим, и с легким вздохом отступила на шаг назад. Пытаясь отвлечь себя, она спросила: — Что это «спутница жизни»?
Томаззо застонал, словно она попросила его заняться с ней любовью, и прорычал: — Спутница жизни — это все.
Глаза Эбигейл расширились, а затем его большие пальцы перестали скользить по ее груди, когда его руки изменили свое положение. Одна скользнула вокруг ее спины, чтобы подтолкнуть ее вперед, в то время как другая поднялся, чтобы обхватить ее затылок и наклонить, когда его рот жадно опустился на ее рот.
