— Может быть, — согласилась Эбигейл. — Но я сомневаюсь. Остров, вероятно, где-то у берегов Венесуэлы. В противном случае, почему бы просто не отправить их в Бразилию или Аргентину?
— Верно, — пробормотал он и похоже, эта новость принесла ему некоторое облегчение. — Значит, нам нужно только найти остров, куда они могли бы их доставить.
Эбигейл фыркнула от его слов. — Только? Венесуэла имеет что-то вроде 1750 миль береговой линии и, возможно, семьдесят два острова. — Заметив тревогу на его лице, она быстро добавила: — Но аэропорт должен помочь сузить поиски.
— Я не понимаю, — начал он, нахмурившись.
— Ну, в Венесуэле всего два международных аэропорта — «Симон Боливар» в Каракасе и «Ла Чинита» в Маракайбо. Во всяком случае, насколько я знаю, — добавила она, потому что, хотя она хорошо разбиралась в географии и исследовала некоторые вещи со своей мамой, чтобы поддержать ее настроение, они не очень сильно сосредоточились на Венесуэле после того, как они прочитали обо всех похищении в этой столице. Согласно информации, которую они просмотрели, в день сообщалось о пяти похищениях, и о большинстве похищений даже не сообщалось. По-видимому, у них действительно была команда по борьбе с похищением, да ради бога. В какой другой стране это было? Эбигейл и ее мама быстро потеряли интерес к этой стране как к месту путешествия после празднования победы над раком, поэтому не исследовали ее так же сильно, как некоторые другие места.
— Я не понимаю, какая разница, что есть два международных аэропорта, — нетерпеливо сказал Томаззо.
— Ах да, — сказала Эбигейл, вспомнив их разговор. — Ну, остров, скорее всего ближе к Каракасу, чем к Маракайбо, верно? Иначе пришлось бы приземлиться в «Ла Чините».
— А, понятно. Si, — пробормотал Томаззо. — Поэтому мы должны сконцентрировать наши поиски на восточном побережье Венесуэлы.
— Я бы хотела, — сказала она, пожимая плечами, — и на маленьких островах тоже. Я имею в виду, что этот «Док» может быть на обитаемом острове, но эта фраза о том, что «оказавшись на острове, ты никогда не покинешь его», заставляет меня думать, что на острове не может быть других людей, которые могли бы помочь в побеге.
— Ты права. — Томаззо улыбнулся и быстро обнял ее. — Спасибо тебе. Ты великолепна.
Покраснев, Эбигейл покачала головой и едва сдержалась, чтобы не сказать: — Ничего особенного.
«Боже, какая она жалкая», — внезапно подумала Эбигейл. Он сделал ей комплимент, и она вся растаяла внутри. Боже, как низко упала ее самооценка в прошлом году? И почему? Может, она и бросила медицинскую школу, но сделала это, чтобы ухаживать за больной матерью, а не потому, что не могла справиться с изучаемым материалом. Эбигейл любила медицинскую школу. Там она процветала. Она чувствовала себя сильной, умной и важной. Она собиралась стать врачом.
