Отвернувшись, чтобы избежать его взгляда, она призналась: — Ты мне нравишься.
— Si. — Это было простое признание того, что он знал это, без эгоизма или высокомерия.
— Но… Я не из тех девушек, которые… — Эбигейл замолчала, чувствуя себя глупо. Это были не 1950-е или что-то в этом роде, и она не хотела быть девчонкой, кричащей: — Я не такая девушка! — с девственным ужасом. Она не была девственницей. Она была женщиной, которая только что потеряла свою мать, была эмоционально уязвима и боялась пострадать от этого большого красавца, когда появится более красивая девушка, и он потерял к ней интерес.
Ну, по крайней мере, часть ее чувствовала это. Конечно, ее мозг. Другая часть, расположенная между ее ног, кричала, чтобы она наслаждалась им, пока у нее есть шанс. Напоминая ей, что это будет действительно хорошим воспоминанием для нее, чтобы насладиться им позже. Уверяя ее, что это будет стоить всех страданий, которые, вероятно, последуют позже. «Просто иди и попрыгай на его пенисе», — умоляла она.
Эта часть ее была гораздо менее достойным коммуникатором, чем ее мозг.
— Ладно.
Эбигейл моргнула и, подняв глаза, увидела, что Томаззо повернулся и пошел обратно к берегу.
— Ладно? — неуверенно спросила она, быстро следуя за ним.
— Si.
Эбигейл закусила губу, а потом спросила: — Ты не сердишься на меня?
— Si and no, — ответил он, продолжая идти вперед.
— Что это значит? — спросила она, нахмурившись. — Si, ты злишься, и no, ты не злишься?
Обернувшись, он внимательно посмотрел на нее с легким удивлением и сказал: — Вы, женщины, любите поговорить, да?
— Боюсь, что так, — криво усмехнулась она.
Он кивнул. — Тогда я скажу тебе, что больше всего на свете я хочу сорвать с тебя всю одежду, положить на песок и облизать каждый дюйм твоей кожи, прежде чем вонзить в твое тело свой ноющий pene.
— Боже, — пробормотала Эбигейл, обмахиваясь рукой. «Парень может и немного говорит, но когда он это делает… Pene по-итальянски означает пенис, верно?» — внезапно задумалась она и была совершенно уверена, что это так.
— Однако пока этого не будет, — продолжил он. — Потому что я понимаю, что для тебя все происходит очень быстро, и ты хочешь выиграть время. К счастью, пока мы убегаем от моих похитителей, у нас есть определенное время, больше, чем ты можешь себе представить. Поэтому я буду терпелив и пожду, пока ты не будешь готова к тому, чтобы я доставил тебе удовольствие своим ртом, руками и телом, пока ты не выкрикнешь мое имя, и звезды не взорвутся у тебя перед глазами.
