— Нетрадиционное? — мягко предложил он, и это слово заставило ее невежливо фыркнуть.
Быстро прикрыв рот и нос ладонью, она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и вдруг потеряла терпение. Она не была застенчивой. Она заботилась о себе тысячелетиями, и будь она проклята, если встреча со спутником жизни, на которого она не могла претендовать, и воспоминания о детстве, которое было ужасом для всех вокруг, приведут ее в состояние беспечной идиотки, боящейся сказать то, что она чувствовала, или имела в виду, или хотела. Ее история была ее историей, и все тут. Она не могла изменить это, и он мог принять это, смириться с этим или просто убраться к черту из ее жизни, если ему это не нравилось.
Опустив руку, она сказала: — Это слово не может описать мое детство. Во-первых, мои родители не были настоящими спутниками. Он поднял брови, и она кивнула. — Моя мать, Тисифона, была старше моего отца Феликса и хотела ребенка. Мой отец, по-видимому, был очень приятным и добродушным человеком, и она решила, что он подойдет.
— Хотя мой отец не умел читать Тисифону, он знал, что она старше, поэтому не придал этому значения, — поморщилась она и добавила: — До тех пор, пока Тисифона не заявила, что тоже не может читать его мысли, и поэтому они, должно быть, спутники жизни.
— Она лгала? — спросил Маркус.
Дивина кивнула. — Да. Она могла читать его мысли… и контролировать его тоже. Она использовала оба навыка, плюс манипуляции и наркотики, чтобы заставить его думать, что он переживает печально известный секс с подругой жизни.
Маркус нахмурился. — Твой отец был достаточно молод, чтобы есть?
Дивина покачала головой. — Я так понимаю, она использовала ментальный контроль или, возможно, наркотики, чтобы заставить его думать, что он голоден, и что еда была самой вкусной из всех, что он когда-либо ел.
— И все это ради ребенка? — нахмурившись, спросил он. — Почему бы просто не манипулировать смертным, чтобы оплодотворить ее? Черт, ей даже не пришлось бы манипулировать им. Они бы выстроились в очередь, чтобы переспать с ней.
Когда Дивина подняла брови, он объяснил: — Очевидно, мы выделяем какую-то химическую смесь гормонов, которая делает нас ультра привлекательными для смертных.
— Неужели? — спросила она с интересом. Дивина этого не знала. Но это объясняло, почему смертные мужчины, казалось, всегда доставляли ей неприятности.
— Да, — ответил Маркус и добавил: — Даже если бы это не сработало, она легко могла заставить любого смертного думать, что она великолепна. Хотя, если ты унаследовала от нее свою внешность, она, должно быть, уже была великолепна.
