— Отступать? — переспросил он, грозно болтая в ведре сломанной деревянной шпагой. — Чтобы отступить, нужно пройти сквозь стену!
— Ты знаешь, я сам себе не верю, — продолжал Жаба. — Но история с самого начала пошла так, как будто дело было вовсе не в куклах, которые этот балда сдал в утиль, что, разумеется, было просто глупо. История пошла так, как будто мы дрались не из-за кукол! Черт побери, у меня прямо в глазах помутилось, когда я услышал эти слова: «…нужно пройти сквозь стену». Я только спросил: «Сквозь которую?» И Визель, пятясь задом, не спуская глаз с перекосившейся двери, добрался до стены и постучал в нее ногой. Тогда, не говоря ни слова, я снял пиджак и засучил рукава. Плотничий молоток валялся на полу, я подобрал его, влез на стул…
Жаба замолчал. Должно быть, он не очень хорошо помнил, что произошло после того, как он влез на стул, потому что он довольно долго мямлил, прежде чем снова взяться за свой рассказ.
— Я подобрал с пола плотничий молоток, — сказал он наконец, — понимаешь, такой раздвоенный, с длинной ручкой… Подобрал и вскочил на стул. Нет, не на стул, помнится, а на табурет. Знаешь, в такие минуты очень запоминаются мелочи. Этот табурет, например, у меня как живой перед глазами. Он был весь испачкан краской, и в средине такая подковообразная дыра, так им можно было при желании бить, как булавой. И вот я схватил этот табурет… я влез на табурет и ахнул молотком по стене.
Он вдруг побагровел, потом радостно захохотал и схватил меня за руку.
— Я пробил ее, как бумагу!
Он пробил ее, а потом отодрал кусок верхней планки и, схватившись руками за конец доски, торчавшей из-под лучинок, упал с табурета на пол. Обнявшись с доской, он лежал на полу, а Визель бегал вокруг него и все выбрасывал вперед длинные руки. Дверь сорвалась наконец с петель. Протирая глаза, засыпанные известковой пылью, Жаба встал на колени. Три человека появились на пороге. Визель подошел к ним и радостно выплеснул на них ведро с краской. Они стояли рыжие, тихие. Потом побежали вниз.
Раздирая дранку, дробя штукатурку, раздвигая доски, Жаба первый прошел сквозь стену.
За ним Архимедов, вскинув голову, отстранил от себя цепкие полоски лучин, задевавших за платье.
И, наконец, Визель, который прикрывал отступление, бомбардируя неприятелей кусками гипса и глины, мотками проволоки, банками из-под красок, кружками, крынками, бутылками, куклами, которые почему-то еще не были сданы в утиль.
— Вниз по лестнице, — быстрым шепотом сказал Визель, — сюда! Сюда! Мы пройдем под сценой…
