Церковь Святого Лаврентия в основном была массивной норманнской постройки с более поздними готическими вкраплениями и горсткой каменных горгулий над желобами, показывающих миру свои голые каменные задницы. Церковь окружало старинное кладбище, настолько забитое вечно отдыхающими, что для новоприбывших не оставалось места. Камни, кресты и монументы так тесно прижимались друг к другу, что между ними с трудом можно было протиснуться. Полевые цветы в изобилии цвели там, где их не душили сорняки. Я пошёл впереди по узкой гравийной дорожке с Лайей, плетущейся сзади и мятежно хмурящейся.
Я не видел никаких проблем. Солнце ярко светило и, когда мы вошли на кладбище, оно выглядело открытым и светлым. Довольно приятная обстановка, в которой можно провести вечность. Мне всегда нравились кладбища. Всегда подходящее место, чтобы пойти выпить поздно вечером, с несколькими закадычными друзьями. Заведомо безопасное в том отношении, что, чёрт побери, никто не завалится, чтобы помешать вам.
Священник резко появился среди надгробий и суетливо поспешил нам навстречу. Оливер Маркхэм должно быть, приближался к концу своего восьмого десятка, но у него всё ещё оставались огромная копна седых волос и седая щетинистая борода. Это придавало ему вид ветхозаветного пророка, немного подпорченный его весёлой улыбкой и рассеянными глазами. Достаточно приятный вид, типа „рассеянный и с приветом“. Он срезал путь через последние сорняки и ступил на гравийную дорожку. Он помнил наши прежние встречи, но ему следовало напомнить моё имя. И он так засуетился при встрече с Лайей, что у ней полностью улетучилось нежелание здесь находиться. Он подошёл пожать мою руку и только тогда понял, что всё ещё держит совок, который недавно использовал при прополке. Он небрежно отбросил совок подальше и посчитал своим долгом подарить мне доброе, сердечное рукопожатие. И более осторожное — Лайе.
— Что ж, что ж, мистер Джейсон Грант, — наконец произнёс он. — Снова здесь! Да, да… Местные архивы, не так ли? Я рад, что кто-то проявил к ним интерес. Все они хранятся в церковном подвале. Поскольку никому больше не нужны. Я храню надежду, что местное историческое общество заберёт эти проклятые вещи из моих рук и потратит свои деньги, чтобы хранить их надлежащим образом. Как видите, у меня нет бюджета! Нет, нет… Простите, что мне приходилось прогонять вас прежде, мистер… Грант! Да! Но я должен был увериться, что вы подходящий человек. Архивные записи очень старые, очень ценные… и очень хрупкие. Поэтому, мне следует быть осторожным с теми, кто приходит увидеть их. О да! Видите ли, пока они в церкви, они на моём попечении…
