– Тогда папе придется ее спасать, а надо, чтобы Сет, – не согласился Бегемотик.
– Она просто уехала с байкерами, – грустно отозвался Сет.
– Они ее похитили и заперли в трюме корабля, – сказала Пэйн. – Потому что на самом деле они пираты-зомби. И над ними висело древнее проклятие.
– Да-да, помню, – подтвердил Левиафанчик. – Каждый год в восход черной луны надо принести в жертву морскому чудовищу прекрасную деву. И если дева тому понравится, падет проклятье. Пока чудовищу ни одна дева не нравилась.
– Потому что дядя Ктулху свиней любит! – догадалась Селена.
– А почему менестрель до сих пор не отправился спасать принцессу? – спросили в один голос близнецы, вдруг вспомнив о Сете.
– Он отправился. Только сначала купил двух самых толстых свиней.
– А на чем отправился?
– На стальном цеппелине, вместо топлива он летел на звуках ада, поэтому менестрель позвал с собой всю группу. Их музыка рвалась из динамиков и поднимала вверх цеппелин.
– Но из-за громкой музыки пираты узнают о погоне, – заметил Азазелька.
– Не просто узнают, а устрашатся, ибо нет более адовых звуков, чем музыка «Сношения кишок». А еще музыка пробудила Ктулху, и когда он поднял тело над гладью морскою, менестрель забросил ему в пасть свиней. По кайфу пришлась Ктулху жертва, и пало с пиратов древнее проклятье. Но недолго им пришлось ликовать, ибо став смертными, не смогли они вынести дьявольской музыки. Мозг их расплавился и вытек через уши и ноздри, а глаза вылезли из орбит и лопнули. Менестрель же поднял на борт цеппелина прекрасную Лею и…
– Они поцеловались! – хором крикнули близнецы.
– Это была хорошая сказка, – вынесла вердикт Пейн.
– Мы решили пока не есть тебя, – заверил Левиафанчик.
– И даже разрешим встречаться с сестрой, – заявил Азазелька.
– Взамен ты будешь тысячу лет рассказывать нам сказки, – потребовала Вербена.
– Если с перерывами на концерты, я согласен, – улыбнулся Сет, но распятие держал все также крепко.
– Я пригласил вас, семья, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: за нами идет инквизитор.
Стиксы ответили на слова дона Родриго дружным ахом, а Николай Васильевич дико завращал глазами: явно что-то припоминал. Сет сидел тихо. Ночью его чуть не съели шестиголовые близняшки, а утром дядя Малкольм схватил его под локоть и приволок в кабинет, где уже сидели все.
Дон Родриго в черном хубоне с высоким воротником стоял на письменном столе и стращал семейство надвигающейся опасностью. Дед Лугоши только привык к смертному в доме и вылез из гроба, теперь вынужден был опять залезть в него. Малкольм прятал в потайные карманы длинного плаща бутылки с самодельной бражкой. Бабка Хейд приволокла на собрание котел, разожгла огонь прямо на полу кабинета и варила завтрак.
