— Эй! — кричу в дверь. — Откройте дверь. — стучу, как можно сильнее, но ничего не происходит. — Мне нужно в туалет. — за спиной раздается короткий сигнал. Слышу, как мягко открывается дверь. И эта дверь ведет в ванную комнату, как и просила. Отлично.
Ладно. Тут ещё есть два окна. Я на втором этаже. Это знаю точно. Слезу или по карнизу, или трубе, или деревьям. Зря, что ли, всю жизнь танцами занималась.
Бросаюсь к окну. Обычное окно, собранное из четырех стекол. Тонкая металлическая рамка между ними. Но и здесь нет ни ручек, ни замков. Да что за дом такой?
— Откройте окно. — обращаюсь к дому, ванную же мне открыли. Но окна остались неподвижны. — Мне душно. Нужно больше воздуха.
Окна по-прежнему закрыты, но откуда-то сверху подул приятный, легкий ветерок.
Да я что в самом деле удумала? Бежать? Куда? Гвардия привезла меня сюда на машине. Понятия не имею, где нахожусь. Когда гвардейцы вломились в мою гримерку, я чуть не умерла от страха. Подумала, что кто-то написал на меня ложный донос. Тряслась всю дорогу. Мысленно просила у всех прощения. Даже стоя перед командором, не совсем понимала для чего меня к нему доставили. Интересно, много ли командор заплатил за меня директору?
В наше время если ты певица, актриса, танцовщица, то это означает, что ты еще и любовница высокопоставленного лица: военного, инженера, врача, учёного. Но обычно девушку спрашивают, хочет ли она этого. Мало кто отказывается, ведь за это неплохо платят. А ещё можно попасть в один из столичных театров или удачно выйти замуж за своих благодетелей. Но меня никто не спросил. Командор не спрашивает. Он либо утверждает, либо молча берет то, что хочет. О, прикосновения его рук… Никогда не испытывала подобного. Мурашки по телу бегут от одной мысли. Я не прочь расстаться с девственностью, но не с ним же… С этим… Жестоким. Циничным. Тиран! В мечтах моим первым мужчиной был человек ласковый, добрый и нежный, который с порога не скажет “раздевайся”. И не станет так грубо хватать за грудь. Хоть это и возбуждает, но можно было бы поласковее.
Если убегу, если даже предпринять попытку, Наварро меня если и не убьет, то точно накажет, выслав на тяжелые работы. Поговаривают, что ни одну его любовницу, после того, как он находил себе новую, никто никогда не видел. А одну из них, приму балета Лику, даже убил. Меня не радует перспектива ни стать пропавшей без вести, ни быть мертвой. Но кто обо мне вспомнит, забеспокоится? Директор театра быстро найдет мне замену. О родителях ничего не знаю. Тётя, моя опекунша, только и рада была сбагрить меня в театр. Что же, придётся смирно ждать своей участи.
