Ну и зачем он меня позвал? Чтобы я тут стояла, как ваза? Он вообще слышит, что кто-то вошёл? Нахал! Красивый нахал… Густые черные брови. Массивный череп. Грубые, мужественные черты лица. Тонкая линия губ придает ему некий шарм. Широченные плечи. Могучая грудь… Как же ему идёт военная форма. Если забыть о его невыносимом, жестоком характере, то командор не такой уж и плохой.
— Сядь. — не отрываясь от работы, приказывает мне Наварро. Я послушно плюхаюсь на стул напротив него. — Ты знаешь этого человека? — командор показывает мне на проекции объемный портрет симпатичного юноши.
— Нет. Никогда его не видела раньше. — ну вот и допрос, начинаю волноваться. — Это он ночной убийца?
— Что ты знаешь о проекте “Нейромант”? — продолжает задавать вопросы, проигнорировав мой.
— Ничего. — командор несёт какой-то вздор.
— Не ври мне, Лорелейя. Это плохим кончится. — Наварро смотрит на меня исподлобья. Прожигает взглядом черных очей. Хочется спрятаться, но я ни в чем не виновата.
Командор встает с места. Он обходит меня и останавливается сзади.
— Я не вру. Всё, о чём вы сейчас спросили, для меня пустой звук. — хочу повернуться.
— Не оборачивайся. — холодно говорит он. — В базе данных ДНК нет информации о твоих родителях. Почему?
— Я не знаю. Но тетя же должна быть. Меня воспитала тетя. Родителей помню плохо. — Наварро дышит мне в спину. Он кладет тяжелую, горячую руку мне на плечо и слегка сжимает.
— Она тебе не родня. — эта новость гремит как гром среди ясного неба. — Ты тёмная лошадка, пташка. — на ухо шепчет командор. Шепчет с придыханием и вожделением.
— Что вы такое говорите? Мои родители Николь и Адам Смит. Они погибли в торговом центра, когда повстанцы устроили взрыа. Линда Смит моя тётя.
— Это всё ложь, пташка. — вкрадчиво говорит командор. — Нет никаких Смитов.
— Что вы со мной сделаете? — дрожу вся от страха.
Если по базе данных нельзя узнать, кто мои родители, то это очень плохо. Это значит, что их кто-то удалил. Тут не надо быть гением технологий. Такими темными делами занимаются преступники за деньги. Хакеры, повстанцы.
— Я честная девушка. Мне нет смысла прятаться. Я ведь даже на парад в честь дня рождения Императора хожу. — чуть не плача оправдываю себя.
— Скажи мне, честная девушка, что ты знаешь про дитя?
— Дитя? Какое ещё дитя? — растерянно спрашиваю.
— Дитя освобождения. — огрызаясь, уточняет командор, слегка сжимая шею.
— Ничего, ничего. — запинаясь, отвечаю. — Только то, о чём люди толкуют. Так, слухи и сплетни, но я в них не верю. — оправдываюсь перед ним, как школьница.
