Лишь в одном месте мне удалось обнаружить смазанный отпечаток ботинка.
– Обнаружена улика. Судя по всему, след мужского ботинка. Размером в полторы ладони.
Я сняла чарами слепок и перенесла рисунком на бумагу то, что удалось найти.
– Вор предположительно мужчина.
– Предположительно? – удивилась миссис Аурен, остановившись рядом со столиком, который я уже осмотрела.
– Мужские ботинки могла надеть и женщина, – пожала я плечами. – Специально, чтобы запутать следствие.
Я еще три раза обошла помещение. Но больше ничего обнаружить не удалось.
– Миссис Аурен, все ли слуги, что присутствовали тут в ночь кражи, сейчас здесь? – задала я вопрос фавне, когда она подтвердила, что больше ничего не пропало.
– Вы подозреваете кого-то из моих слуг? – удивилась она. – Большинство из них работают в этом доме больше десяти лет. Их нанимал еще мой покойный супруг!
Я не ответила, но запомнила эту информацию.
– Нет, некоторые слуги живут в других кварталах, – наконец ответила она. – Завтра утром все будут на своих рабочих местах.
Я покосилась в сторону окна. Солнце медленно клонилось к западу. На самом деле, чем быстрее опросить возможных свидетелей, тем лучше. Но тут я почему-то решила, что это может обождать.
Потом, возвращаясь домой, я сама себе не могла объяснить, почему приняла именно такое решение. Но в тот момент лишь уточнила, похож ли набросок, вышедший из-под карандаша Грегори, на ожерелье. И пообещала прийти завтра.
Возвращаясь домой, я жевала купленную по пути булку и размышляла над новым делом. Оно казалось запутанным и странным. Но вполне решаемым. По моим ощущениям, для поиска преступника мне потребуется несколько недель. Может быть, месяц. И это удручало.
Вероятно, именно поэтому я не сразу заметила, что почтовый ящик у дома трясется. Замерла с булкой в зубах и удивленно на него уставилась.
Отцу я только отправила письмо, ответить мне он бы попросту не успел. А так я больше ни с кем не переписывалась и газет не выписывала.
Подстегнутая любопытством, я вытащила на свет заходящего солнца белоснежный конверт. С мечом, у которого вместо гарды красовалась корона.
И подавилась булкой от неожиданности.
Сказать, что я была удивлена, – это ничего не сказать. Письмо из агентства королевских дознавателей. Это что-то новенькое.
Есть резко перехотелось, а внутри что-то сжалось от дурного предчувствия.
Ну зачем мне еще могут писать оттуда, если не по теме преступления? Меня что, опять подозревают в убийстве той несчастной человеческой женщины?
