Костя заинтересованно вскинул брови и я недовольно надулся.
– Отца слова – не мои.
– А кривишься-то чего?
– Не знаю, как сказать даже. – хмыкнул я, пытаясь припомнить свои чувства в том разговоре с отцом. – Он трахает её, что ли? – высказал предположение и Костя потемнел с лица. Я мысленно чертыхнулся. – Говори!
– Лично я не видел, а слухи… они были, есть и будут.
– То есть предпосылки, в принципе, есть. – утвердительно кивнул я.
– Мутная история, если честно.
– Ну вот и я о том же. Боюсь, как бы мне мачехой на старости лет не обзавестись. Так что там с ней, какие проблемы?
– Так в том-то и дело, что проблем не было. Работала себе и работала, а потом в один день приняла решение. Циммер одобрил.
Я подскочил с места и прошёлся по кабинету, неуравновешенно поколачивая сигаретой между пальцев.
– Да клал отец на твоего Циммера! Он сказал её вернуть! А вообще, бойкие девчонки у вас, ничего не скажешь. – я неосознанно улыбнулся, припоминая свою малышку. – Алиева Лолита… Имя знакомое. – припомнил я, смакуя его на вкус, но тут же от этих мыслей отмахнулся. – Эта не та, случаем, которая на юбилейное вручение премии не явилась?
– Она, конечно.
Я усмехнулся и поторопился для Кости пояснить:
– Отец тогда был в бешенстве. – припомнил, азартно облизнувшись. – То всё в пример мне её ставил. Вот, мол, эталон целеустремлённости. А потом весь вечер зубами скрипел. Он ей два ляма премиальных тогда выписал. Мне таких подарков не делал, а тут… тёлка какая-то! – презрительно фыркнув, я вспомнил затянуться. Зло скрипнул зубами.
– А я думал, она про два миллиона пошутила.
– Так себе шуточки. И я у тебя ещё раз спрашиваю: стоящая?
– А знаешь, да. – неожиданно отозвался Костян и наполнил бокал снова.
Я только и успел, что повторно глаза округлить: подобного он себе никогда не позволял. А сейчас ещё не было и пяти.
– Честно, я так и не понял, что произошло. Мы как раз накануне вот так же сидели.
– Так же – это как? Ты с коньяком, а она с сигарой? – усмехнулся я, глубоко затягиваясь ароматным дымом и попутно осознавая, как же я скучал по этому горьковатому привкусу на губах. Костя тряханул головой, глупо улыбаясь. Я неодобрительно поморщился: он плыл. Значит, по-прежнему был влюблён.
– Нет. – опомнился он. – Так же, в смысле, свободно, раскованно. Она ещё фотографию в руках вертела. Удивлялась, что у Меркулова сын есть.
– Что за фотографию? – без особого интереса обозвался я, а Костя кивком указал мне за спину.
