– Если бы я знал об этом раньше, не стал бы питаться за общим столом, – пробормотал Эдман и поставил перед адепткой доверху наполненную едой тарелку.
– Спасибо, – несмело улыбнулась она. – Здесь редко кто позволяет себе индивидуальное питание. Все же это лишние траты, а большинство служащих и педагогов не стремятся транжирить жалование в стенах школы. Многим нравится в дни отдыха ездить в Финар.
Они приступили к еде, Эдман счел ее вполне подходящей и зарекся снова появляться в столовой. Беатрис же всеми силами пыталась есть с достоинством, словно сидела на великосветском приеме. Она держала спину идеально ровно, локти не поднимала, отрезала крошечные кусочки и отправляла в рот, едва приоткрывая яркие губы. Эдман исподтишка наблюдал за ней и поражался тому, насколько она похожа на юную максиссу из родовитой семьи. Если ее приодеть, сделать макияж и прическу, украсить драгоценностями, то вряд ли бы несведущий человек догадался о ее происхождении.
– Расскажи о себе, – попросил Эдман, собираясь начать издалека и потихоньку вызнать о Сонар все до мельчайших подробностей.
– Зачем вам это? – удивилась она, проглотив очередной кусочек запеченного мяса.
– Ты моя помощница, – пожал плечами он, вытирая губы белоснежной салфеткой. – Мне интересно узнать, где ты родилась, кто твои родители, как попала в школу. Нам предстоит на каждом уроке манологии работать вместе, думаю, будет нелишним немного лучше узнать друг друга.
Беатрис не нашлась что возразить и принялась рассказывать:
– Родителей я не помню, меня воспитывала бабушка. Мы жили в небольшом городке, вроде Финара, только в восточной части империи. Бабушка выполняла разную черную работу в кожевенной мастерской. Когда мне было десять, она заболела и умерла. Я попала в приют, а там в четырнадцать магическая комиссия определила у меня большой резервуар и отправила в Камелию. Вот собственно и все. Не думаю, что моя история чем-нибудь примечательна.
Она снова принялась за еду, а Эдман задумался. Он ожидал совсем другого рассказа, предполагая то, что ее мать тоже была дайной. Тогда, вполне возможно, что Беатрис могла оказаться бастардом какого-нибудь максиса, уж слишком утонченные у нее черты лица, да и природную грацию не скроешь. Ее внешность не бросалась в глаза, но в Сонар сразу чувствовалась, что называется, порода. По крайней мере, Эдман это четко уловил профессиональным взглядом человека, много повидавшего на своем веку. С ней бы немного поработать и хоть завтра можно выводить в свет.
