Это мой дом? он поймал себя на вопросе. Нет, этого не может быть. Дом был удобным местом. Он был в этом уверен. Кем бы он ни был, ему было явно некомфортно. Поэтому дом должен был лежать в другом месте. Дома. По крайней мере, он наконец смог что-то назвать.
Жажда. Это было что-то еще, чему он мог дать название. Ему нужна была вода. Когда он поднялся, летающее существо, дремавшее у него на коленях, поднялось в небо, но не покинуло его. Вместо этого он метнулся вверх, вернулся, метнулся, снова вернулся. Не зная, где он и что делать дальше, казалось разумным следовать за тем существом, которое проецировало на него чувства привязанности. Заставив свои ушибленные мышцы манипулировать костями, он начал подниматься. Эта деятельность, по крайней мере, не требовала борьбы с мучительной пустотой, заполнявшей его разум. Он выбрал бы более легкий путь и направился вниз, если бы представился какой-либо доступный путь. Но беглый осмотр показал под ним лишь отвесную скалу. Так что он был вынужден подняться, копая и скребя неподатливую скалу.
Однажды он пришел в место, которое грозило ему поражением. Только отдельные трещины в камне портили каменную стену, грозившую остановить его восхождение. Осторожно, неуверенный в том, что он действительно понимает, что делает, он сунул ушибленные и поцарапанные пальцы в неглубокие расщелины, засунул обутые в ботинки пальцы ног в трещины, казавшиеся слишком тонкими, чтобы выдержать его вес, и продолжил свой путь вверх.
Интересно, размышлял он, изо всех сил пытаясь подтянуться к следующему уступу. Я знаю, как лазить. Может быть, я интересный человек?
Он не чувствовал себя очень интересно. Ему казалось, что смерть ползет прямо за ним, только немного медленнее. Или, может быть, терпеливо. Поняв, что, кроме умения лазать, он, по-видимому, знал еще и смерть, он решил без дополнительного анализа, что предпочитает откладывать дальнейшее знакомство с последней, насколько это возможно.
Затем, совершенно неожиданно, следующий уступ, через который он подтянулся, оказался вовсе не уступом, а краем каньона. Тяжело дыша, в разодранной и рваной одежде, пропитанной несвежим потом и запекшейся кровью, он сидел, созерцая пропасть, расстилавшуюся под ним. Он не знал имен существ с мочевыми пузырями, которые плавали в бескрайних темных глубинах и выплывали из них. Некоторые из них были хорошенькими, в каком-то смысле блестящими, радужными. Другие заставляли его улыбаться, глядя на них. Некоторые из более крупных и сильных методично убивали более мелких и слабых — обычно молча, но иногда и с шумом. Никто не подходил к нему.
