Ее яд мог воздействовать или не воздействовать на нервную систему хасаладу, но его разъедающее воздействие было универсальным. Сгибаясь на опорных стеблях, глаза хищника поднялись как раз вовремя, чтобы уловить всю силу яда минидраги. Один глаз мгновенно растворился во взрыве шипящего разложения, а другой был сильно поврежден. Издав странный булькающий вой, хасаладу быстро надул подъемные мешки и в панике поднялся. К тому времени Пип уже был среди остальных, бросаясь и нанося удары.
Хотя она была намного быстрее и маневреннее, чем самая быстрая хасаладу, она все же была в меньшинстве. Пара крючковатых ротовых органов
обхватил ее нижнюю часть тела и угрожал утащить ее вниз. Один резкий поворот и поворот вырвали ее на свободу. Хватка хасаладу, хотя и сильная, слабее по сравнению с пятипалой рукой человека.
Первый хищник, на которого она наткнулась, исчез за краем во внутреннем каньоне. Безглазый, второй теперь лежал в смертельной агонии недалеко от головы Флинкса, колотя своими негибкими крыльями о камни. Другой изо всех сил пытался удержаться в воздухе, потеряв одно из своих крыльев и ближайшие подъемные сумки из-за едкого яда Пипа.
У нее не было неограниченных запасов токсина, и на самом деле ядовитый мешок во рту был пуст, когда два выживших хасаладу решили, что съедобная добыча, лежащая на уступе, не стоит дальнейшей борьбы с маленьким, сверхбыстрым существом, столь решившим защищаться. Это. Полностью наполнив свои воздушные мешки, они изогнули свои жесткие аэродинамические профили вниз, насколько это было возможно, и поднялись прямо в небо, оставив своего раненого товарища биться до конца своей жизни о скалы внизу.
Совершенно измученная, Пип не хватило сил даже на то, чтобы слететь вниз, чтобы воссоединиться со своим коматозным хозяином. Широко расправив складчатые крылья, ей удалось лишь скользнуть и приземлиться ему на плечи. Разинув рот и свесив язык набок, она старалась выпустить избыточное тепло тела. Несмотря на то, что она сложила крылья на боку, она все еще не могла принять удобное положение. Это, несомненно, имело какое-то отношение к тому факту, что, как бы она ни устраивала кольца своего тела, она не могла найти устойчивую насест. Далекая от того, чтобы выбить ее из колеи, продолжающаяся нестабильность вызвала взрыв внутреннего возбуждения. Заставив себя поднять крылья, она с трудом поднялась в воздух настолько, что успела отлететь в сторону.
Под ней Флинкс приходил в сознание.
