– Как тебе помочь? – тихо спросила я.
Надежда, вспыхнувшая в глазах Каспады, тут же угасла.
– Тебе нужно провести один… ритуал. Ты спасешь меня и сможешь вернуться туда, где осталась твоя душа.
Я сделала вид, что не заметила этой мутной формулировки, и с нетерпением спросила:
– Что за ритуал?
Но Каспада замолчала, снова прикрыв глаза. Я не стала торопить: может, целебный сок и немного облегчил ее страдания, но вести полноценный диалог ей все равно должно быть непросто.
Я ждала, и Каспада, наконец, решила заговорить.
Она посмотрела на меня, и в ее аквамариновых глазах я увидела отчаяние утопающего. Такой обреченный взгляд мог бы быть у человека, который, оступившись на скользком подоконнике, уже сорвался вниз, понимая, что до конца остались считанные мгновения.
– Ты должна отдать свой… архей. Добровольно.
Хм. Где-то я это уже слышала.
– И кому же?
– Моему отцу. Акатошу.
Ох.. ренеть!
ГЛАВА 6. РАЗБИТЫЕ НАДЕЖДЫ
Идти к заветному храму ведьмам не пришлось. Зачем идти тем, для кого море может стать тропой?
Дочери Каспады ждали Олию, чтобы дружно и всем составом посетить древнюю святыню. И в ночь после праздника, пока луна озаряла гладкое и послушное море, отправились на другую сторону острова. Пара часов неспешной прогулки по застывшим, подчинившимся волнам, и ведьмы добрались до скал, в которых скрывался вход в старинный храм.
Найти его в темноте было непросто, но Кадма, получившая, как первенец богини, больше сил морской стихии, ощущала воду как продолжение себя. Именно она почувствовала море в полости неприступной скалы.
Вход в храм был обнаружен в неприметной скальной расщелине. От нее вверх уходили с края скалы едва заметные, топорно вырубленные ступени.
Первой, по праву старшей, в расщелину скользнула Кадма. За ней последовали остальные.
Вода, разливающая мягкий фосфорный свет, рванулась из одновременно надломленных ракушек морских ведьм. В выдолбленной в скале каменной комнате стало светло, как днем.
Ведьмы молча оглядывали вновь обретенное святилище. Оно ничем не напоминало их такой уютный и прекрасный дом. Не было ни роскошных кораллов, ни причудливых раковин, ни белизны мрамора.
Стены, выкрашенные в синий, от пола до неровного потолка были покрыты фресками с яркими, объемными изображениями. Странными, очень непривычными, почти пугающими своей натуралистичностью. Время оказалось над ними не властным, и даже море, его соль и влага не испортили ни одной картинки. Кадма подняла голову: потолок тоже был разрисован. На нем богиня Хен, изображенная с потрясающей точностью, сотворяла острова, поднимая морское дно на поверхность. Взгляд Кадмы скользнул ниже. Она подошла ближе, направляя светящийся водный жгут к стене, внимательно всмотрелась и охнула. На фреске с потрясающим мастерством была изображена Каспада с хвостом рыбы. Мать любила порезвиться в воде, становясь женщиной лишь наполовину, смеясь, говорила своей тогда еще совсем маленькой дочурке Кадме, что в море нужно плавать, а не мочить стопы. Каспада на фреске была ровно такой же, какой Кадма ее запомнила.
