любят лишь раз.
Он был не в силах отойти от нее, уйти прочь, когда ее раздевали, осматривали, купали, лечили… Она дремала, погруженная в лекарственный сон, и едва реагировала на то, что происходило вокруг. Ирдан этим пользовался. Он жадно смотрел, как после притирок с ее кожи улетучивается коричневый жуткий цвет, как сохнут, становясь легкими и мягкими, пряди волос. Смотрел на ее нежную кожу запястья, где отвратительным шрамом красовалось клеймо. Змеиное сердце кольнуло острое сожаление.
Он сам принес ее на руках в свои покои, сам уложил в свою постель. Смотрел, не отрывая песочных глаз с тоненьким узким зрачком, как она во сне стягивает с себя тонкую ткань покрывала, как бессознательно кладет под щеку ладонь, как подтягивает колени к груди, сворачиваясь клубочком. По темной ткани подушек разметались короткие светлые волосы, и эта картина вызвала в душе змея такую бурю чувств, эмоций и ощущений, доселе не виданных, что он просто не смог с собой совладать. Шагнул к ней, осторожно ложась рядом, прижался к этим прядям лицом. Его пальцы скользнули по нежной коже ее щеки, по шее, ключице. Он осторожно, почти невесомо коснулся губами затылка. Как же хорошо! Как же хорошо, что ты жива!
ГЛАВА 17. КИПЯЩИЕ СТРАСТИ
Она кричала, бросалась в него всем, что было под рукой, ругала его так, что дрожали стекла.
– Верден, ты идиот, придурок, козлина! Я тебя ненавижу, понял? Если ты еще раз ко мне свои лапы протянешь, я тебя прикончу! И себя прикончу! Всех прикончу! Ты понял меня?!
Князь песчаных земель с хохотком увернулся от очередного летящего в него снаряда. Нет, ну а что он ожидал? Распростертых объятий и нежной благодарной улыбки?
Его эфа проснулась на рассвете, быстренько все осознала и взбесилась. А как тут не взбеситься, если она проснулась голая и в его объятьях? Он бы тоже, наверное, на ее месте не был бы рад.
– Ты вообще какого черта тут делаешь? – выдохнула она, спешно заматываясь в тонкую ткань покрывала. Он этой картинки Верден едва снова не уложил ее в кровать: все изгибы тела вырисовывались так заманчиво, что совладать с собой можно было с большим трудом.
– И слюни на меня пускать прекратил! – рявкнула она, подтягивая покрывало до горла.
– Я вообще-то у себя дома нахожусь. А вот что ты тут забыла? Меня? Я так и подумал. Поэтому благосклонно отвел себя в свою постель.
– Дома? – переспросила она, растерянно оглядывая его покои. Изумлена. И, кажется, успокаивается.
– Вот это мне повезло… Слушай, принеси мне чего-нибудь выпить, а? Есть у тебя?
