Но, говоря это, я знала, что не верила в это. У меня было пять стихий в моем организме, и они были там не зря.
Я потеряла семью ради этой силы, чтобы открыть Дух. Мне нужно было использовать его. Или хотя бы смесь пяти стихий. Разговор с королем не спасет нас. Я это знала. Этого не было в пророчестве.
Нужно было использовать все варианты.
Я сказала им это, и они бросили на меня взгляды, которые я не хотела видеть. Я ненавидела жалость. В этой комнате не было никого, кто не потерял кого — то.
То, что Люкен держал свою половинку на руках, и она урчала в его объятиях, доказывало это.
То, что мы не знали, кто стал лордом Воды, потому что тот, кто правил, был мертв. Его дети были тут, но мы не знали, кто будет править, или позволит ли им король Люмьера попробовать.
Истон был королем из — за смерти, мы потеряли Арвина, потеряли так много. Эмори была в углу, ее ладони были скованы, она смотрела на нас растерянно, но пыталась быть частью группы, хоть ничего и не говорила.
Все мы что — то и кого — то теряли. Даже части себя.
Значит, нам нужно было составить план. Нужно было встретиться с королем.
— Значит, мы встретимся с королем.
— Уверен, он уже ищет нас, — сказал сухо Родес.
— Да, — сказала Розамонд, и мы посмотрели на нее.
Она подняла руки.
— Это не видение. Только наш дядя. Его брат мертв, а племянники пропали. Хоть он должен знать, где мы. Он будет нас искать. Иначе никак. Мы убедимся, что он знает, что нас не забрали против нашей воли, — она закатила глаза, выглядя так, словно мы не говорили о войне и похищении. Я знала, что она была в стрессе, как все мы. Под ее глазами пролегли тени, я такого еще у нее не видела. Обычно она была сияющим примером красоты и грации. Я знала, что видения давили на нее.
Из всех Эмори прошла вперед и принесла Розамонд стакан воды.
От этого я застыла, потрясенная до глубины.
Эмори поймала мой взгляд, пожала плечами и прошла к своему стулу возле графинов воды и еды.
Мы еще их не трогали. Розамонд посмотрела на Эмори со слабой улыбкой, а потом покачала головой и сделала глубокие глотки воды.
— Так нам нужно послать кого — то узнать, что ему нужно? — спросила я, разбивая напряжение в комнате. У нас были дела важнее переживаний о личных чувствах, даже если мы часто подавляли их. — Я не знаю, как это работает.
— Мы можем послать гонца, — сказал Истон. — Сначала нужно решить, что ему говорить.
— Может, начать с того, что я — Жрица Духа, и мы не хотим, чтобы все погибли, а хотим покончить с войной? Может, скажем, что если мы этого не сделаем, наш мир рухнет?
