— Тебе нужно отдохнуть, — я сел, звуча как брат сильнее, чем когда — либо в жизни.
— Ты хороший, Истон.
— Нет. Но я король. И мне нужно защищать тех, кто при моем дворе.
Она посмотрела на меня и покачала головой.
— Ты так говоришь. Но это не совсем правда. Ты очень хороший. И однажды мир увидит это. Или увидит, как мы погибнем в своей тьме. Ведь Жрица Духа от пяти, а не одного, и все станет Серым, проклятие неизвестности разобьется во тьме старины.
Она встряхнулась, пока я сидел и придерживал ее, моя кровь похолодела.
— Что это было? — тихо спросил я, чтобы не разбудить Лирику. Пока что. — Розамонд?
— Она скоро проснется. Будь хорошим, — она поцеловала меня в щеку и ушла из комнаты, словно ее ноги не касались пола. Я знал, что дело было не так. Порой она была зловещей.
Дверь закрылась. Я пытался взять себя в руки, гадая, что за видение у нее было, но Лирика пошевелилась на кровати. Я тут же оказался рядом с ней, сжал ее ладонь, ждал, что она скажет. Я не хотел, чтобы она проснулась одна.
Я не знал, почему чувствовал такое. Что — то отталкивало меня, и я чуть не ушел. Она не была моей. Я не нуждался в ней. Она была ничем для меня. И хоть было больно, и я хотел ее больше, чем давал себе признать, я говорил себе, что это была только похоть. Просто необходимость. И это было нормально, но мне нужно было прогнать это из головы. Потому что это было не важно.
— Истон? — с дрожью спросила Лирика.
— Я тут, — я слышал боль в своем голосе, обломки того, кем я раньше был. — Хочешь поговорить об этом? — я не знал, что еще сказать.
— Я в порядке. Я не хочу говорить.
Я кивнул, понимая, что и я так сказал бы, а потом я уже не думал. Она вдруг села, и ее губы оказались на моих. Я едва мог дышать. Я приоткрыл рот, сплелся языком с ней, обвил ее руками, запустил ладонь в ее волосы, другую спустил к талии, она целовала меня с силой и быстро.
Мне нужно было отодвинуться.
Я не мог.
Она вдруг оседлала меня на краю кровати, целуя быстрее, сильнее, глубже.
Ее пыл пугал меня, словно она пыталась ощутить вкус жизни на моих губах, ощутить то, чего там не было.
Она сжимала меня, тянула за одежду, желала большего. И хоть я тоже этого хотел, и доказательство было между нами, я немного отодвинул ее. Я поймал ее лицо ладонями и заглянул в ее глаза. Она тяжело дышала, ее карие глаза сверкали, рот был приоткрыт. Я хотел поцеловать ее снова, мне нужно было касаться ее, держать ее.
Это было неправильно. Во многом. И я дал ей дышать, успокоиться, гладя большим пальцем ее щеку.
