— Славная комната,— сказала женщина, осматривая комнату, очевидно решив больше не провоцировать Нельсона на наглость своими упрёками.— Нам нравится, да, сынок?
К тому моменту сынок начал крутить все газовые клапаны, и, довольный, что газ повалил изо всех углов, высунулся в окно и стал изучать улицу.
— Хотел бы я покататься на коляске,— сказал он с завистью, увидев проезжавшего мимо инвалида.
— Пошли, Нельсон, ты свернёшь себе шею,— опасные проделки сына разбудили в миссис Нельсон инстинкт самосохранения.— Пошли, занесёшь чемодан в комнату,— добавила она.— Мы останемся, если добрая леди позволит,— и она робко спросила про арендную плату.
Чувствуя себя не совсем удобно перед этой бедно выглядящей женщиной, я, как бы извиняясь, назвала цену, в то время, как Нельсон со слоновьей изящностью прокатился по ступенькам, издавая радостные возгласы. Я была уверена: это было только начало.
Она ничего не рассказывала мне о своём прошлом. Я ни о чём не спрашивала, считая её мужа погибшим. Судя по её в общем-то несуществующему багажу (за исключением одного дешёвого и разваливающегося чемодана), можно было понять, что она здесь ненадолго. Даже на мой неопытный взгляд это казалось очевидным. А была ли она вдовой? Теперь я не была уверена. Обычно вдовы всегда стараются рассказать об этом, как бы требуя уважения к своему положению. Мне нередко хотелось стать вдовой, чтобы воспользоваться таким положением. Может быть, она сбежала от мужа: судя по тому, что у них было с собой, видимо, даже очень быстро. Серьёзная ссора: наверно этот бессовестный хулиган стал причиной всего. Моё воображение разыгралось и стало рисовать запутанные картины из жизни миссис Вильямз. Вернувшись с чемоданом, Нельсон пошёл обратно к окну, где стал громко свистеть вслед двум изнеженным мальчишкам в школьной форме оливкового цвета, проходившим мимо. Я с ужасом смотрела на него, надеясь, что он не станет проводить все дни напролёт, вызывая общественные беспорядки. Иначе это принесёт дому дурную славу. Уже одна назойливая соседка, «жена офицера», как она себя называла, пыталась собирать подписи против меня, так как, как она написала, наш сад — это позор для дороги, ибо я не ухаживаю за ним с момента въезда в дом. Её сын нечаянно зашёл за подписью и ко мне, и я с возмущением отказалась что-либо подписывать.
Зазвонил телефон, и, оставив Нельсона и дальше спорить с матерью насчёт того, на каком из диванов он будет спать, я пошла отвечать: кто-то ещё отправился к нам. А стоило мне повесить трубку, как телефон зазвонил опять: молодожёны молили о помощи. Рутинная атмосфера отеля испортила две недели их медового месяца. И хотя я предпочитала жильцов для постоянного проживания, я не могла отказать подобным мольбам. Художник, модель, пухлый хулиган, забрызганная грязью мать…Так почему я должна отказывать молодожёнам? — Так я мысленно убеждала себя, описывая своё местечко тем двоим. Дети вернулись из школы. Задорный толстый мальчишка, поприветствовавший их выстрелом из рогатки, собака с довольно проблемными привычками, повсюду вытекающие краски и всякая вкуснятина привели их в восторг. И вправду, что может быть лучше?
