И Байл, подняв со стола фарфоровый овал, показал Вийону изображение женщины, которое тот уже успел подсмотреть, пока хозяин дома выходил из комнаты.
– Наш брак был удачным не только потому, что мы искренне любили друг друга, – продолжал архитектор, отпив вина. – Но и еще потому, что Камия обладала теми самыми качествами, которых не доставало мне – она умела заводить полезные знакомства и находить выгодные контракты, а также напоминала мне о делах, которые необходимо было сделать, когда я забывался, с головой уходя в свои проекты. Видишь ли, Вийон, хотя я и знал свою работу прекрасно, я никогда не любил проектировать обычные дома, мне всегда хотелось сделать что-то особенное, но, как правило, мои задумки были слишком смелы и экстравагантны и не находили себе покупателей. Мягко, но настойчиво Камия возвращала меня на землю, когда я слишком воспарял в облака, и благодаря ее заботам мы преумножили состояние, оставшееся от отца и брата, купили этот дом, завели десяток слуг и даже подумывали о переезде в Верхний город. Хотя боги и не дали нам детей, мы прожили хорошую жизнь. Но вот пять лет тому назад моя дорогая Камия скончалась. Перед смертью она сказала, что больше всего беспокоится о том, кто позаботится обо мне после ее кончины, но я, конечно же, не придал тогда ее словам никакого значения. Я приглашал лучших врачей и целителей, но никто из них не мог мне помочь, потому что старость, увы, исцелить невозможно. Когда Камии не стало, я был безутешен. Я не следил за расходами – потому что никогда не следил за ними, но если Камия, осуществляя траты, думала о благополучии нашей семьи, то управляющего больше беспокоило то, как бы набить собственный карман. Я слишком поздно понял, что он меня грабит, выгнал его и нанял другого, но положения дел это не спасло. Весь этот дом и слуги – все это требовало немалых средств на содержание, а я был настолько поглощен горем, что более двух лет никак не мог сосредоточиться на работе. Когда положение дел стало угрожающим, мне подвернулся случай, который, казалось, позволил мне поправить свои дела – но он же и погубил меня окончательно… Еще вина?
Вийон с благодарностью кивнул, и хозяин дома разлил по кубкам то, что еще оставалось в бутылке.
– У меня был один проект, особенный, который я вынашивал много лет. Полагаю, ты мало что знаешь о том, как создаются дома по правилам дежьена Опор и Проемов, какие свойства они могут иметь, какие открытия в этой области уже сделаны и какие еще предстоит сделать в будущем. Я спроектировал немало домов, и среди них было несколько, наделенных мистической силой, но тот проект, о котором я говорю, был необычным даже по сравнению с ними. Осмелюсь сказать, такого еще не делал никто никогда, хотя некоторые, возможно, и пытались! Итак, в чем же дело? Свойства дома определяются взаимным расположением его элементов как относительно друг друга, так и относительно окружающего пространства. Можно сделать дом, в котором людям будет холодно, или грустно, или они начнут болеть, а можно, наоборот, сделать дом, который будет оставаться теплым даже зимой или же потребует минимального топлива для обогрева, в котором всегда будет царить легкая и приятная атмосфера, дом, где люди будут заболевать реже, а выздоравливать быстрее, и так далее, и тому подобное. Все это давно известно и не ново. Но что, подумалось мне, если пойти еще дальше? Почтенный Фиар эс-Сетарид в своих книгах неоднократно высказывал мысль, с которой соглашались многие уважаемые люди, что пространство есть свойство материи. Если это так, и если дежьен Опор и Проемов позволяет организовывать материю так, как нам удобно, то отчего же нельзя организовать и пространство? В Среднем городе, а уж тем более в Верхнем, все застроено очень плотно, и потому нередки случаи, когда вполне обеспеченные люди оказываются вынуждены переселиться в Нижний потому, что не могут найти себе жилье в лучших районах. Говорят, надо расширять Дангилату еще больше, создавать еще один круг – но куда расширять город? Он и так уже слишком велик. А подумай, как было бы хорошо, если бы можно было строить дома, которые внешне занимали бы совсем немного места, зато внутри имели бы множество комнат и этажей! Это кажется удивительным, но таковым представляется все новое. Кое-кто, с кем я обсуждал эту идею, говорил мне, что, якобы, в ней содержится парадокс – но это, конечно же, не так. Разве всякий человек не является внутри себя большим, чем то, что мы видим снаружи, когда смотрим на этого человека? Маги говорят, что все миры, вся Сальбрава содержится внутри человека – а что мы видим снаружи? Всего лишь маленькое и хрупкое тело, беспомощное перед силой стихий. Итак, когда я удостоверился, что идея моя не противоречит ни здравому смыслу, ни правилам дежьена Опор и Проемов, ни человеческой природе, я приступил к проекту над домом, внутреннее пространство которого было бы больше внешнего. Я долго работал над этим проектом и почти завершил его, когда умерла Камия, и я забыл обо всем. Но прошел год, затем другой. Постепенно, я стал возвращаться к работе, а нужда в средствах подтолкнула меня к поиску клиентов. Один мой знакомый, весьма богатый алхимик по имени Норис Белтарид, узнав о доме, внутреннее пространство которого больше, чем внешнее, весьма заинтересовался этим проектом. Человек он весьма скупой и, как я полагаю, хотел приобрести такой дом не столько для того, чтобы жить в нем, а чтобы со временем, удивив всех, выгодно его перепродать. Конечно, он сомневался, что то, что я замыслил, достижимо, однако мое имя и незапятнанная репутация моей семьи убедили его в том, что подобного рода проект вполне осуществим. Он дал мне задаток – весьма крупную сумму, которую в течении следующего полугода я потратил как на собственную жизнь, так и на строительство на участке земли, купленным Норисом в Верхнем городе. Все это предприятие потребовало многих хлопот и дополнительных вложений, без которых можно было обойтись, потому как я прежде делал только проекты домов, а здесь мне пришлось еще и самому руководить строительством. Но вот, дом закончен, вставлены окна и установлены двери, сделана внутренняя отделка – сделано почти все, остались только сущие мелочи. Я зову Нориса осмотреть и принять результаты моих трудов – но что же? Когда мы приходим к дому, то не обнаруживаем дверей!
