– Увы, господин… меня пугает то, что вы говорите, и ни о каких Колесных зверях и подобных тому я ничего не слышал и не знаю даже, где искать ответы на вопросы, что вы задаете.
– Очень жаль, – снова вздохнул Эгиар Амарид. – Похоже, мне придется сменить астролога или, по меньшей мере, потребовать назад свои деньги. Что же, Вийон-корзинщик, не стану больше задерживать. Доброго пути!
– Благослови вас боги, господин.
Вийон вышел на улицу. Солнце зашло, небо темнело, и кое-где уже поблескивали звезды. Вечерний воздух освежил его после душного и слегка затхлого помещения, насыщенного непривычными и неестественным запахами. Странную беседу в доме чучельника следовало уложить в голове, найти ей место в общей картине мира, но мысли о том, что этот человек, возможно, якшается с действительно страшными демонами вроде Аллешариха, не давали Вийону успокоиться. И как только Эгиар не боится произносить все это вслух, да еще и при первом встречном? При всей терпимости, за черную магию в Ильсильваре могли и сжечь, а уж если Аллешарих и подобные ему демоны – это не черная магия, то что же она такое?.. Нет-нет, лучше об этом и вовсе не думать и поскорее забыть разговор.
В этот момент прозвучал звук гонга, отмечающего девятый час, и Вийон бросился со всех ног прочь из Среднего города, молясь всем богам Света о том, чтобы каким-нибудь чудом успеть добраться до ворот прежде, чем они окажутся закрыты.
К закрытию ворот Вийон, конечно же, не успел. В воротах имелась калитка, но после заката стража пропускала через нее лишь тех, кто мог заплатить большой медный рикталь, а у Вийона в кошельке имелось всего лишь семь талей. Он был вынужден остаться в Среднем городе ночевать на улице, и хотя ночь не была холодна, поспать так и не смог – любые звуки, любые шаги заставляли Вийона беспокоиться и вскидывать голову, озираясь – не идет ли стража? Бродяг и нищих с улиц Среднего города стража отправляла в ямы на неопределенное время, а далее, если за бедняком никто не приходил и он не мог уплатить штраф, его либо выгоняли за ворота столицы, либо находили за ним иные преступления и отправляли в каменоломни.
Не выспавшийся, усталый, с ломотой в костях и затекшими мышцами, Вийон кое-как дождался утра. Когда он, сидя у стены дома, ненадолго проваливался в забытие, приходившие к нему видения были пугающими и бессвязными. Наконец, после шестичасового перерыва, гонг пробил шесть раз, и Вийон, не без труда поднявшись, направился к воротам. Вскоре их открыли и он вернулся в родной Нижний город. Он подремал в сарае несколько часов, но толком не смог поспать – звуки пробуждающегося города, разговоры Майрына и Флеба, звонкие голоса Этара и Гипела настойчиво врывались в его разум. Извивающаяся между двух бездн дорога влекла его к себе, но в этот раз он не прошел по ней сколько-нибудь долго. За два часа до полудня он выбрался из сарая, умылся и приступил к работе вместе со всеми. Этот день ничем не отличался от всех прочих, разве что тянулся очень уж долго. Майрын и мальчишки ушли после полудня, Флеб погрузился в свои мысли, и Вийон также не был настроен общаться. Вечером он понял, что слишком устал и голоден, чтобы снова идти в Средний город, поэтому никуда не пошел, сытно поел в таверне и выпил большую кружку дешевого пива, после чего вернулся к бейзовскому сараю и лег спать. Извивающаяся дорога ждала его. Во сне Вийон прошел еще часть пути к точке, где дорога соединялась с нижней вершиной треугольного неба и заметил, что при приближении точка разрастается в какой-то столб или башню или стену или что-то иное, довольно странное, но именно – рассмотреть в ту ночь не успел.
