– Какие еще знаки? – И снова непонимание Огиса показалось Вийону слишком преувеличенным, слишком наигранным, чтобы быть правдой.
Вийон показал на пыль, где сначала были начертаны, а затем стерты загадочные линии.
– Ах, эти! – Огис пренебрежительно отмахнулся. – Я о них уже и забыл… тут разговор идет о хале…
– Может, это буквы, но не на нашем языке? – Не поворачивая головы и все еще удерживая Флеба, громко предположил Майрын. – Надо показать их кому-нибудь еще, вдруг кто поймет, что они значат.
Теперь Вийон был точно уверен, что Огис вздрогнул и заметно.
– Из-за дурного сопляка у меня разболелась башка, – Огис поднял к лицу трясущиеся руки. – Пойду умоюсь.
– Долго не задерживайся! – Откликнулся Майрын. – Скоро уже полдень, нам пора на рынок.
Огис пробормотал в ответ что-то неразборчивое и ушел, а трое корзинщиков вернулись к работе.
– Ты подумал, как поступишь с Лореной? – Спросил Флеба Вийон. – Если будешь держать ее дома рабыней, беды не миновать.
– А вдруг она уйдет, узнав, что свободна? – Флеб весь сник при этих словах. – С чего ей жить в лачуге бедного корзинщика? Она так красива, что я даже боюсь выпускать ее на улицу – все на нее смотрят! Вдруг уведет кто?
– Будь увереннее в себе и никто ее не уведет, – ответил Майрын.
– Сама уйдет, – сказал Вийон. – Ты верно рассуждаешь, Флеб – не твоего полета такая птица.
– Нет, – возразил Майрын. – Вы оба неправы. Женщин притягивает сила, будь то хоть надменная белокурая хали, хоть ильса, хоть услужливая нарейка, хоть дикая островитянка – все едино: если есть сила женщина потянется к ней.
– К богатству она потянется, – сказал Вийон.
Майрын отрицательно покачал головой.
– Даже если дело и в силе, – сказал Флеб Майрыну. – Где мне взять столько силы, чтобы удержать белокурую хали?
– Верить надо в себя, – ответил Майрын. – Собой всегда восхищаться и любить только себя. Как бы сильно не хотелось любить женщину – нельзя, только себя нужно. И ласки ей давать всегда лишь самую малость и лишь тогда, когда она делает то, что ты хочешь. Тогда все будет хорошо.
– Не настоящая это сила, – ответил Флеб. – Ну и что с того, что стану я верить в то, что являюсь богачом или, положим, самим императором? Императором я же от того не стану, только на посмешище себя выставлю! Легко верить в силу, когда она есть, если же ее нет, то и глупо верить в то, что ею обладаешь.
Майрын пожал плечами.
– Я свое мнение высказал и спорить не собираюсь.
– Может, в чем-то ты и прав, – сказал Майрыну Вийон. – Но нашему Флебу такие слова ничего не дадут. А тебе, Флеб, вот что скажу: уйдет она или не уйдет, уверен или не уверен – неважно это. Полбеды, если уйдет. Гораздо хуже будет, если тебя в яму посадят. Что с матерью твоей станет, если так случится? О ней подумай.
