— Спустимся в долину и там заночуем, — африканер показал рукой вниз: там, среди холмов с одной стороны и довольно приличной отвесной скалой с другой стороны, находилась поляна размерами с футбольное поле.
К этой поляне мы подошли уже в сумерках, когда видимость резко упала. Мой слух уловил журчание ручейка, но вода у нас была, и мы отложили поиски до светлого времени суток. Наскоро поужинав, разожгли костер, чтобы немного побаловать себя кофе. В этот раз я не жадничал и, отпив половину кружки, передал ее африканеру. Ребята также выпили свою порцию кофе. Сидя у костра, каждый занимался своим делом. Кевин с Питом смазывали винтовки, в прикладе одной из них нашелся пузырек с маслом, правда, шомпола не было. Вырезав его из ветки и оторвав кусочек ткани от подола рубахи, молодые потомки буров с удовольствием занялись делом.
Айман, услышав журчание воды неподалеку, умудрившийся сделать омовение своим литром воды, делал свои намазы, которые в предыдущие дни не смог исполнить по вполне объективным причинам. Я растирал ноги, скинув кроссовки, африканер собирал хворост, чтобы костер можно было жечь до утра.
Увлеченный массажем, я не сразу услышал шорох, а когда оторвал взгляд, в полуметре от моей левой руки увидел раздутый капюшон змеи. Все прежние наставления про неподвижность были забыты, понимая, что рука слишком близко, все равно предпринял попытку вскочить. Уже почти поднявшись на ноги, почувствовал боль в левой голени. «Идиот, — обругал себя, — руку-то успел убрать, а про ногу забыл». Змея торопливо уползала. С ненавистью обрушил тесак, разрубая ее пополам.
Привлеченные шумом, сбежались все, кроме Аймана, увлеченно молившегося. Достав из костра горящую ветку, Нат осветил убитую мною змею, которая была тёмно-коричневой с коричневой поперечной полосой на нижней стороне шеи.
— Капская кобра, — его голосом впору было читать заупокойную молитву.
— Насколько она ядовита? — как ни старался говорить спокойно, мой голос дрогнул, а сам я почувствовал, как начинаю покрываться холодным потом. На боковой поверхности средней трети левой голени краснели две точки, место укуса.
— Из троих укушенных двое умирают.
Нат отвернулся, ладонью руки вытирая глаза.
«Да он плачет, — мелькнула мысль, — значит, мои дела реально хреновы». Следом пришла другая, которая заставила сжаться от желания жить. «И я вот умру так нелепо, после стольких опасных приключений, умру в далекой чужой стране от укуса змеи».
